– Мы будем держать связь как можно дольше, – сказал Мередит капитану, которому Барнер передал свои полномочия командующего гарнизоном Кросса. – Если мы замолчим, не волнуйтесь: эти стены могут стать помехой задолго до того, как мы пройдем весь путь. Если через четыре часа не вернемся, свяжитесь с Мартелло, майор Браун подскажет, что делать. – Усаживаясь впереди, Мередит обернулся: Барнер, Хафнер и Перес втискивались на заднее сиденье. Николс сел за баранку. – Ну что, все уселись? О'кей, Николс, поехали. Только не торопитесь.

Молодой геолог завел машину в тоннель и медленно поехал вперед. Хафнер оказался прав – дорога шла вниз под углом в несколько градусов. Он уже наклонился, вглядываясь во тьму, которую рассеивали лишь фары машины, как вдруг весь тоннель залил яркий свет.

Николс нажал на тормоза, и Хафнер услышал двойной щелчок взводимых курков. На мгновение стало тихо. Когда глаза Хафнера привыкли к свету, он убедился, что тоннель впереди был по-прежнему пуст.

– Автоматика, – пробормотал Барнер. – Мы заявились в гости к прядильщикам, и они зажгли для нас свет.

– Ничего себе! – Мередит перевел дыхание. – Ладно. Кажется, пока нам ничто не угрожает. Поехали дальше.

Николс снова завел мотор, а Мередит обернулся к Хафнеру.

– Доктор, вы говорили, что Прялка работает как минимум сотню тысяч лет. Как, по-вашему, величина насыпи над воротами соответствует этим цифрам?

Зажатый с одного бока Пересом, а с другого – правой дверцей машины, Хафнер неловко пожал плечами.

– Трудно сказать что-то определенное. Пока мы толком не знаем климатических условий на Астре, нельзя с уверенностью говорить ни о процессах выветривания, ни о скорости породообразования. Могу только догадываться, что речь идет о десятках, а то и сотнях тысячелетий.

– Какое это имеет значение? – вмешался Перес. – При таких огромных масштабах времени лично для меня нет никакой разницы, сколько лет просуществовала эта техника – тысячу или миллион.

– Разница в том… – Мередит замолчал. – Ладно, не важно. Что это вон там, слева? Дверь, что ли?

И вправду, слева были ворота – такие же высокие, как наружные, и почти той же ширины. Они вышли из машины.

– Похоже, они раздвижные, – сказал Барнер. Хафнер кивнул. Он тоже заметил, что нет и намека на дверные петли и что ворота расположены не вровень со стеной, а чуть глубже.

– Если вы отойдете подальше, я посмотрю, может, эта панель посредине сработает так же, как и та.

В этом механизме не было ни песка, ни пыли, и Хафнер за несколько секунд догадался, что круглую инкрустированную пластинку, находившуюся на уровне глаз, не нужно вращать – достаточно лишь надавить на нее. Дверь плавно въехала в стенку, зажглись внутренние огни, и перед ними открылось просторное, казавшееся пустым помещение.

– Похоже на школьный спортзал, – заметил Перес, когда к Хафнеру присоединилась вся группа. – И по рисунку на полу, и вообще.

– Но в баскетбол здесь не поиграешь, – буркнул Хафнер, оглядывая потолок четырехметровой высоты.

Николс шагнул внутрь.

– Доктор, там в углу какие-то ящики, – махнул он рукой.

– Где? – спросил Мередит, направляясь в указанную сторону.

Хафнер заволновался, заметив, что полковник держит в руке револьвер.