Александр Башибузук. Шемяка
Пролог
— Здравствуйте Александр! — И вам не хворать. — Хотелось задать вам несколько вопросов о вашем творчестве. И первый из них: нет ли у вас желания, подобно вашим героям, самому провалиться в прошлое. — Спаси и сохрани, нет конечно. — Странно. А почему? Вы так увлекательно описываете приключения, опять же, новая жизнь в новом теле, возможность стать великим, изменить историю. Так почему, нет? Я бы очень хотел. — Зря. В прошлом, особенно в Средневековье, вы вряд ли бы прожили более недели. О Средневековье хорошо читать, но не более того. Стать великим? Изменить историю? Увы, гораздо больше шансов на рабский ошейник или костер инквизиции. — Даже так? Ну хорошо, допустим, вы все-таки попали! — Я попал? — Хорошо, хорошо, допустим не вы, а кто-то другой. Что вы посоветуете попаданцу? — Держать язык за зубами и молиться, чтобы убили быстро...
Глава 1
— Охти мне, никак сомлел княже? — эхом прошелестело над ухом. Я открыл глаза и недоуменно уставился на откуда не возьмись взявшуюся в непосредственной близости круглую рожу. Несколько звероватого вида, скуластую и обветренную, с радикально красным носом картошкой. Из-под лихо сбитой на затылок красной шапки с облезлой опушкой торчали нечесаные соломенные патлы, одного цвета со спутанной бородищей, а сама рожа была преисполнена искренней заботой. Персонаж отличался нешуточными габаритами. Впрочем, я успел заметить только саженные плечи и мощную шею, как у борца вольника, потому что от охренения даже не мог повести по сторонам взглядом. От непонятного персонажа сильно шибало брагой, чесноком и кислой капустой. И почему-то церковным ладаном. И самое интересное, он находился за мной и заглядывал мне в лицо через мое же плечо. — Это от фряжского, батюшка! — умудренно пояснил персонаж. — На, зажуй моченой репкой, князь-батюшка, враз осадит. Он сунул грязноватые пальцы прямо в расписанную аляповатыми петухами плошку, выудил сморщенную репку и сунул ее мне прямо под нос. — Бля... — выдавил я из себя. — Ага, батюшка, ага! — охотно закивал патлатый. — Пакость сплошная, это фряжское, как и оные фрязи. Можыть медка хлебнешь, княже? Нашенского, ставленого! Рядом с репкой в левой лапище возникла правая, с здоровенной чаркой эдак грамм на двести. Серебряной, потемневшей от времени, украшенной замысловатой чеканкой, жемчугом и еще какими-то эмалевыми вставками. Из чарки несло брагой, явно медовой. — Да какого хера?! — вырвалось у меня. — Ты кто такой, мать твою? — Дык, Вакула, батюшка... — Вакула явно испугался и слегка отпрянул. — Запамятовал, что ле? Тут до меня дошло, что Вакула лепечет на дико архаическом русском, очень напоминающем старославянский, но я его почему-то прекрасно понимаю. Мало того, сам на таком же наречии и говорю. От нахлынувшего сумасшествия, я машинально цапнул у него из руки чарку, только собрался приложиться, как... — Горько! Подсластить надобно! — внезапно проревел чей-то гулкий бас. — Горько!!! — взорвался бешеный рев. Я чуть не расплескал брагу с перепугу и наконец удосужился осмотреться. И чуть не получил разрыв сердца... Длинные столы, заставленные блюдами со снедью... И самое главное, за этими столами сидели... Черт, черт, черт, господи сохрани!!! Сидели персонажи, словно сошедшие с фильма «Иван Васильевич меняет профессию». Ну... примерно. А скорее, даже еще из более древней эпохи... Все эти шубы, опашни, ферязи, кафтаны, бородищи, кики, повойники, сороки, кокошники. |
