Александр Башибузук, Игорь Шенгальц. XVII. Грязь, кровь и вино!Семнадцатый – 1
Пролог
Париж… Что первым делом приходит в голову при упоминании этого города? Великолепные дворцы и утлые лачуги, мощенные мрамором роскошные парки и заполненные по щиколотку грязью узенькие улочки, разряженная, усыпанная драгоценностями знать и завшивленные бедняки в лохмотьях… Да, Париж город контрастов, как бы банально это ни звучало. А еще, Париж город возможностей, город, в который ежедневно стекается огромное количество людей в поисках лучшей доли. Так было раньше и так будет всегда. Вот и сегодня, 11 июня 1630 года, в одно время, но через разные ворота, в Париж въехали два кавалера. Первый — блондин, второй — брюнет, один в черном колете, а второй в фиолетовом, первый со слугой, второй без оного — они были абсолютно разные и слегка похожи разве что возрастом, но их объединяло одно — пустые карманы и горячее желание взять от жизни положенное. А положенным они считали очень многое! И никто из них пока еще не подозревал, к чему это приведет их самих и Францию…
Глава 1
Шевалье де Бриенн
«Опять скрипит потертое седло, и ветер холодит былую рану. Куда вас сударь к черту занесло, неужто вам покой не по карману…» «К черту, точно к черту… — про себя ругнулся я, в который раз за последнее время прогоняя непонятно откуда взявшуюся в голове навязчивую песенку. — Какое к черту седло? Какая рана? Седло есть, но оно не скрипит, былых ран хватает, но их ничего не холодит, потому что жара, черт бы ее побрал. И самое пакостное — я ни черта не помню о себе. Вообще ничего. Знаю только, что это время и это тело не мои родные, я был гораздо старше своего реципиента, и сам я не француз… на этом все. Каким образом меня занесло во Францию семнадцатого века, тоже не представляю. В общем, очень много всего непонятного. Хорошо хоть, что о бывшем хозяине своего нового тела я знаю все. Вместе с тушкой мне досталось его сознание и воспоминания… и не только. Но об этом стоит подумать позже…» В уши ворвался дикий гомон. — Зелень, свежая зелень! — Мясо, мясо! Эти кролики еще сегодня утром бегали по лугам… — Кружева, мадам, фламандские кружева! Пьер, ленивая ты скотина, я за тебя буду работать? — Обокрали, караул, люди добрые! Кошелек срезали… — Ножи, отличное железо, волос режут на лету… — Держи его, вон он побежал… — Дуралей! Ха-ха… — Чтоб тебя… — Зелень, зелень… — Молоко, молоко… Впереди показались массивные въездные ворота. За крепостной стеной хорошо просматривалась громада Бастилии. А перед воротами раскинулось предместье, множество лачуг и просто торговых рядов из палаток и телег, промежутки между которыми заполняли толпы разномастного народа. «Ярмарка, черт бы ее побрал…» — понимающе вздохнул я и невольно поморщился — со стороны города свирепо смердело. Въезжать в Париж сразу расхотелось. — Мессир, если желаете, немного передохнем. Воняет тут жутко!.. Я обернулся в седле. Позади, на мохнатой, словно барашек, коротконогой кобылке ехал смуглый толстячок с добродушной мордой, очень смахивающий на странствующего пройдоху-монаха из народных песенок. Не успев обдумать предложение, я кивнул. У меня сейчас так часто бывает. Проблемы адаптации в чужом теле. Как только вселился, пролежал без сознания два дня, думал сдохну, потом очухался, но некоторые постэффекты до сих пор остались, в том числе дикие головные боли. К счастью, в остальном я и новое тело пришлись друг к другу, словно хорошо подогнанные ножны к клинку. |
