- Полковник Хепси?

- Не имеет значения, - сказал тот женским голосом, и Кемпер только сейчас рассмотрел его смешно надутую физиономию, похожую на детский резиновый баллончик. Чтобы успокоиться хоть немного, он, по давней докторской привычке, попробовал мысленно поставить полковнику Хепси диагноз. Какие заболевания могли привести к такому вздутию физиономии? Но все латинские термины исчезли из памяти, Кемпер беспомощно пошевелил губами, стараясь припомнить хоть что-нибудь, не вспомнил ничего, растерянно остановился перед полковником, молча посмотрел на его бычьей крови румянец.

- Ну? - спросил тот.

- Меня прислал к вам…

- Знаю, - прервал полковник. - Ну и что?

Наглость этого типа превышала все слышанное и виденное когда-либо Кемпером. В нем снова стало нарастать угасшее было возмущение, он переступил с ноги на ногу, удивляясь, что американец даже не приглашает его сесть, хотя сам расселся в кресле еще удобнее.

- У меня было рекомендательное письмо, но его… - начал он.

- Знаю, - опять перебил тот, - все эти рекомендательные письма - для туалета, да и то ваша немецкая бумага слишком жестка для этого.

Полковник засмеялся. Смех был лающий, самоуверенный. Хепси наслаждался своим смехом, своим остроумием, более же всего - своею независимостью. Кемперу вдруг показалось, что вот он наконец встретил человека, который обладает совершенной независимостью, во всяком случае, в сравнении с ним, Кемпером. Не знал, что еще говорить полковнику.

- Мне угрожают некоторые неприятности, - наконец выжал он из себя. - Конечно, это коммунистические выдумки, но…

- Выдумки? Вы подлежите автоматическому аресту как военный преступник, - грубо выкрикнул полковник.- и не стройте из себя овечки!

- Не кричите! - не стерпел Кемпер. - Я немецкий гражданин и подлежу юрисдикции немецких властей, им и решать, виновен я или нет. Времена автоматических арестов давно миновали. И вы сами знаете, что это было коммунистическое беззаконие.

- Поменьше употребляйте слово «коммунизм», - уже спокойнее сказал полковник. - А то у меня такое впечатление, что вы хотите меня запугать.

- Простите. Я, кажется, не сдержался.

- Не нравятся мне ваши нервы, - покачал головой полковник. - Я понимаю: война, переживания. Но нельзя же быть бабой. Хотите сесть? Берите вон там какое-нибудь сиденье и. устраивайтесь. Виски?

- Неплохо, - идя за стулом, отозвался Кемпер, у которого отлегло от сердца после примирительных слов полковника.

Он осторожно принес стул с другого конца кабинета, поставил его на паркет против полковника, тот махнул рукой (Кемпер сразу узнал этот жест: так же небрежно помахивал рукой офицер, приведший его сюда):

- Не заслоняйте мне свет. Садитесь вон там, у стола.

Кемпер послушался, потянул стул дальше, а полковник легко поднялся из кресла, подошел к стене, затянутой пестрым ситчиком, отодвинул драпировку, стукнул какой-то дверцей, а когда повернулся к Кемперу, в руках уже держал высокую белую бутылку и два бокала. Он поставил все это на стол, опять повернулся к задрапированной стене, вынул из тайников сифон с содовой водой и посудину, похожую на медицинскую полоскательницу, в которой прозрачной горкой лежали кубики льда.

Налил обоим сам хозяин, доктору положил лед, долил содовой, сам ограничился одним льдом, выпил виски без примеси. Облизал губы, глянул свиными глазками на Кемпера, опять затянул свое:

- Ну?

- Надеюсь на вашу помощь, - осмелев от виски, сказал Кемпер.