Пока Богдана была с ним, он не мог на это решиться. Боялся за собственную шкуру. Да и не хотелось верить, что тот капитан одним взмахом,брови мог забрать у него эту дивную женщину, без которой он не мыслил своей жизни. И в то же время понимал, что пассивно ждать нельзя, надо действовать, надо спасать то, что еще можно спасти. Но как? Чем?

- Мама, я не вернусь к нему.

- Почему? Что случилось, доченька?

- Когда я сказала, что хочу поехать к тебе, он закричал: «Чего тебе там нужно!» Он всегда кричит на менк. На тебя тато когда-нибудь кричал?

- Нет,

- Вот видишь. Почему же ты не остановила меня в свое время, зачем~отдала этому безжалостному крикуну? Ты никогда не рассказывала мне про тато. Какой он был?

- Ты похожа на него.

- Добрый?

- Да. И тихий-, ласковый. Наверное, все белорусы такие.

- А этот грубый и злой. И жестокий. Он кричал, что, если я уйду от него, он убьет меня.

- Может, он тебя любит?

- Не знаю. Что мне за дело? Я хочу жить так, как жила ты с тато,

- Твой тато был добрый, а добрые живут недолго.

- Неправда! Просто мы не всегда видим их или же не можем найти. А что, если бы я нашла такого?

- Что ты такое говоришь, дочка? Грех. Ты замужняя. - Не вернусь к нему, даже если бы меня резали! И у тебя не останусь, не бойся. Он будет разыскивать меня здесь, но я спрячусь так, что он не найдет. Я бы рассказала тебе, но еще и сама не знаю, что со мною будет. Пообещай только, что ты мне не домешаешь. Ведь ты хочешь мне счастья?

- Какая же мать не хочет?

- Ну вот. Это очень просто - сделать меня счастливей. Просто ты молчи, где я, или лучше: напиши тому крикуну, что як нему не вернусь и что он больше никогда меня не увидит.

- А как же твоя работа, твоя…

Мать не решалась спросить «твоя слава», она и сама уже не верила в дочкину славу, где-то надолго задержалась эта капризная особа, что так прихотливо выбирает своих любимцев.

- Ты еще скажи: талант! - вспыхнула Богдана. - Только и слышу, сколько живу: талант, талант! А что это такое? О чем заботится человек - о таланте, который лежит в нем, как у певчей птички голос, или о своем тщеславии и выгоде? Тот тоже чванливо разглагольствовал когда-то: «Твой талант не может принадлежать одной тебе». Или: «Грех зарывать такой талант в землю». И что же? С кем я разделила свой талант? Кого согрела, кому принесла счастье? Может, тебе, мама? Но ты меня и не видишь с тех пор, как я стала «талантливой». Живу далеко от тебя, стала тебе чужой, а ты как была кассиром, так и осталась им, так же шевелишь губами, когда пересчитываешь разноцветные бумажки, которые тебе не принадлежат, которые приносят радость и достаток кому-то другому, а тебе приносят лишь заботы да вечный страх недостачи или ошибки при выдаче.

- Ты всегда со мною, доченька. В материнском сердце места достаточно не только для одного ребенка. Было бы у меня десять или двенадцать дочек - и все поместились бы в сердце. А твоему счастью я рада. Больше мне и не нужно ничего.

Богдана молчала. Выпалила матери все, что рвалось наружу, теперь думала уже не о себе и не о постылом Ростиславе, даже не о матери. Думала о том капитане. Представлялось ей, как стоит он там, одинокий, в большом лесу, среди черных буков, что догорают вершинами, светят багряностью листвы аж сюда.

Ни с того ни с сего спросила:

- Мама, ты знаешь в Карпатах такую гору: Шепот?

- Почему бы мне не знать?

- Красивая она?

- Как все наши горы.