И она старалась: она кружилась, извивалась, предаваясь волнительным мотивам, загоралась, блистала и затихала, снова загоралась, следуя музыке. Она вложила в этот танец всю душу, мечтая, чтобы он выжег такие воспоминания на сердце Флетчера, какие он не сможет заглушить с другой женщиной.

А он вторил ее движениям, наклонял ее на руке, подбрасывал в воздух и ловил, позволяя ей скользить по его телу. Они танцевали, ощущая животный магнетизм, источая сексуальность и очарование.

Остальные пары отступили, оставив площадку им одним, подбадривая возгласами, прихлопывая в такт, любуясь ими. Тамми было все равно, кто смотрит на них. Очевидно, Флетчеру тоже. Они полностью растворились в танце и друг в друге, в их глазах горела одна страсть, они передавали ее в движениях, — страсть, которую они отказывались выражать другими способами.

Танец закончился, и они на мгновение замерли, обнявшись, тяжело дыша, с горящими от примитивных инстинктов глазами. Его взгляд опустился на ее приоткрытый рот.

Вокруг раздались аплодисменты и крики «браво».

Неимоверным усилием Тамми вернулась из магии танца в реальность и заставила себя сделать поклон, будто бы они выступали на шоу. Флетчер подыграл ей, приподняв ее руку и покружив по залу.

—Еще, еще! — это кричал Анжело, хлопая изо всех сил и улыбаясь во весь рот.

—Нет, довольно, — решительно покачала головой Тамми. Повернувшись к Флетчеру, она добавила: — Вынуждена признаться, ты действительно превосходно танцуешь. Спасибо.

—И далее... «Ча-ча-ча»! — объявил ди-джей.

—Тамалин, — всего лишь одно слово, но прозвучало как просьба остаться.

—Ты приехал сюда с партнершей, — бросила она.

—А если бы был без нее?

Тамми напряглась: неужели он действительно готов бросить Хайди ради нее?

—Ты сделал выбор. Отвечай за него, — бросила она.

Танцпол постепенно заполнялся. Она попыталась высвободить руку, но Флетчер не отпустил. Он притянул Тамми к себе, обнял за талию и потащил на веранду. Здесь он выбрал самый дальний уголок, куда не попадал свет из ресторана и где гости не могли их заметить.

—Что ты делаешь? — Протест звучал жалко. Ее голос дрожал от сжигающих ее эмоций: возбуждение, страх, гнев и где-то в глубине страстное желание, потребность услышать слова, которые помогут ей признаться Флетчеру о ребенке и дадут надежду, что у них все еще может сложиться.

—Беру то, что хочу.

Он схватил ее в объятия, прижал к себе так, что у Тамми даже не было возможности оттолкнуть его. Его губы обрушились на ее рот — страстно, жадно, дико, и все мысли о сопротивлении покинули Тамми.

Хайди Бергман была полностью забыта. Это был ее мужчина, и собственническое чувство охватило ее. Тамми обвила руками его шею, губы с готовностью отвечали, пока его язык исследовал каждый уголок ее рта. Месяцы голода изливались теперь, и поцелуй следовал за поцелуем. Его руки опустились на ее попку, приподняли и прижали к столь приятному для нее доказательству его желания.

С трудом оторвавшись от нее, едва переводя дух, Флетчер прошептал:

—У тебя наверняка есть здесь комната.

Ее голова кружилась.

Комната... да... но туда могут заглянуть Дженнифвр и Ханна. Хотя разве они уйдут, пока веселье в самом разгаре? Здесь как раз есть рядом лестница, мы сможем скрыться незамеченными.

—Сюда, — махнула она рукой.

А потом, когда нам будет хорошо — а нам будет хорошо! — я признаюсь ему. Расскажу о ребенке.

Нашем ребенке.

Он быстро шагнул за ней, дрожа от нетерпения, но внезапно остановился и приподнял ее подбородок, чтобы взглянуть в глаза:

—Тамалин, ты еще принимаешь таблетки?

Таблетки... таблетки, которые не сработали.