—Я не думал, что сложные технологии могут тебя заинтересовать, — попытался он защититься.

—Я в состоянии уловить смысл вашей высокотехнологичной транспортной системы. Ты мог бы хотя бы попытаться объяснить мне новую концепцию, прежде чем заключать, что я слишком глупа, чтобы понять ее.

—Я никогда не считал тебя глупой.

—Тебе просто не нравится делиться, обмениваться мнениями, Флетчер. Ты отталкиваешь меня от себя, — вздохнула она устало. — Единственная причина, по которой я здесь, — это наш сын. И знаешь, на что я надеюсь, Флетчер? Что он не унаследует ни одного твоего гена, ведь тогда, я надеюсь, ты потеряешь к нему интерес и он будет только моим. И я сама буду учить его, и он поймет — каждый человек важен и ценен, и не нужно отвергать людей только потому, что они не такие, как ты. Я научу его быть хорошим, заботливым человеком. И, возможно, я попрошу его, чтобы он попытался понять своего отца, который так ничему и не научился!

Это была не просто пощечина, это был настоящий сокрушающий удар. Тамми чувствовала злорадное удовлетворение, видя, как с лица Флетчера медленно сползают его высокомерная надменность и уверенность. Он замер в растерянности, его гениальный мозг, возможно впервые в жизни, отказался работать.

Она гордо проследовала в детскую.

Джон спал, мирно посапывая в колыбельке, не подозревая о войне, которую вели его родители. Ему всего четыре месяца, слишком рано, чтобы делать вывод, проявит ли он необычайный талант.

Пусть он будет мой, взмолилась Тамми.

Пусть он будет только мой!

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Флетчер окончательно отдалился от нее.

Они не обсуждали ее обвинения. Они вообще ничего не обсуждали, за исключением повседневных вопросов. Они жили в одной квартире, ели за одним столом, спали в одной постели, но вели себя как чужие люди.

Одна печальная неделя тянулась за другой, и Тамми очень сильно переживала, что она позволила своей обиде нанести столь болезненный удар Флетчеру. Ведь, по сути, он был неплохим человеком. И заявить, что она не хочет, чтобы их ребенок был похож на него, — это было низко с ее стороны.

Девушка вспомнила то, что рассказывал Флетчер о своем детстве. Скорее всего, его высокомерие служило ему защитной броней, гарантией того, что никто не сможет причинить ему боль. Их близость во время ее беременности дала ему чувство безопасности, и он отдавал ей частичку себя, сколько был способен. Отдавать себя другим людям — на это он пока не был способен.

Человек с супермозгом... человек, обладающий таким богатством, о котором большинство людей даже не смеют мечтать... мужчина, на первый взгляд лишенный человеческих чувств... Но лишь на первый взгляд.

Флетчер хотел её так сильно, что не мог контролировать себя, и он добивался ее... Он искренне любит их сына... Он взорвался эмоциями, когда подумал, что его доверие предали... И он снова спрятался в свой панцирь, когда она ранила его, заявив, что не желает, чтобы их сын был похож на отца.

Она чувствовала себя виноватой. Она скучала по нему, она хотела его... Она хотела, чтобы он снова захотел ее.

Дженнифер и Адам вернулись из свадебного путешествия и планировали поделиться фотографиями и кучей подарков. Поэтому вместо их ежемесячного обеда Дженнифер предложила собраться на выходные в их домике в горах Блу-Маунтинс с мужьями и детьми.

В первый раз за все время их дружбы Тамми не хотелось ехать, ведь поездка вынудит ее общаться с Флетчером на болезненную тему их отчуждения.

К ее удивлению, он первый затронул этот вопрос.