Заслышав встречный ток воздуха, проворно отступаю в тень.  Наполняя топотом пустоту дворца, мимо проносится добрая полусотня мечников. Вижу знакомые лица, но большого желания обнаружить себя отчего-то не испытываю. Похоже, Гамибгай Шмыгоносец все-таки приссал окончательно и поднял переполох. А у меня нет времени .отвечать на идиотские вопросы, что-де  стряслось с Хьеперраком и Айнави, да чего-де ради сотник Когбосхектар  коченеет привязанный к пыточному креслу  в самом сердце Узунтоймалсы,  в обществе таких  же бездыханных мечников...

   — Э-эй... — слышу я за спиной.

   Почему я не удивлен этой встрече?

   — Вы странно ведете себя, Лиалкенкиг, — шепчет принцесса Аталнурмайя Небесница  и увлекает меня  в свои покои.

   Всё верно: это женское крыло дворца, и здесь каждые вторые покои — принцессины...

   — Кто ты сейчас? — задает она вопрос, звучащий вполне риторически.

   — Да Скользец я, Скользец... Послушай, Небесница: тебя следовало бы назвать Ненасытницей. Неужели тебе мало двух раз?!

   — Я хочу быть уверена... Ведь я же говорила, что отыщу тебя в любом теле.

   — Тогда у меня есть для тебя неприятная новость: ты опустила троих... или даже четверых.

   — Как ты посмел... ты должен был прежде совокупиться со мной, а уж потом ускользать в новое тело...

   Благодарение Создателю, на сей раз это происходит на перинах, а не в каком-нибудь затхлом чулане. И происходит очень быстро. Как будто два лесных зверька встретились на тропе, скоренько насытились друг дружкой и разбежались по своим зверячьим делам. Тело Лиалкенкига знает толк в любовных утехах, а Небесница в своих ласках не уступит самым опытным потаскухам Веселого квартала. Элмизгирдуану в который раз остается лишь наблюдать. Но странное дело: кажется, он начинает получать удовольствие!

   И всё же, странные порой прихоти возникают у только что ублаготворенной женщины.

   Аталнурмайя лежит распростершись на шелковых простынях, залитая спокойным бледноватым светом луны. Голос ее похож на мурлыканье, тугие пшеничные волосы текут вдоль тела, как темная вода, она выгибает спину и заламывает руки, совершенно как большая сытая кошка. Будь у нее хвост, она уже вылизала бы его сверху донизу.

  — Рассказывай дальше про этого... про Гумаульфа, — требует она самым капризным тоном.

  — А на чем мы остановились?

  — На игрушке для принцессы.

  — Да, верно. Принцесса Гумаукта уже вступила в пору первой зрелости и была искушена в развлечениях, поэтому ее нелегко было удивить, а еще труднее — ублажить. Но и Гумаульф считался великим колдуном, поэтому для него стало делом чести превзойти самого себя. Между тем он мог только догадываться, что взбредет на ум капризной юной особе, а сам он давно уже, по причине более чем преклонного возраста, запамятовал, чем тешат себя отроковицы. И он благоразумно решил оставить все фантазии самой принцессе, а подарить ей средство для их воплощения в реальность. Иными словами, он создал дезидеракт и преподнес его Гумаукте.

  — Что такое дезидеракт?

  — Ну.... как-то же нужно это обозначить. Для начала это была игрушка, и выглядела она как игрушка. В глазах принцессы Гумаукты, короля Гумаукта Третьего и всех придворных. Что-то определенно смешное по их тогдашним понятиям. Может быть — неуклюжее, потешно размалеванное, издающее уморительные звуки. А под этой увеселяющей оболочкой скрывались поистине вселенские магические силы. Уж как того достиг хитроумный колдун, неведомо, да только дезидеракт был наделен способностью выполнить любое приказание принцессы, даже самое невыполнимое.