Полет был долгим. Она пыталась представить себе процедуру опознания. Фантазия рисовала ей картины, вызывающие почти патологическую реакцию организма: ее мутило, голова раскалывалась, глаза слезились. Хотя все это могло быть и следствием полета. Ей давали какие-то таблетки, но облегчения она не чувствовала.

   Облегчения не последовало и тогда, когда самолет приземлился. Ее встретили представители российского посольства, пожимали руку, представлялись, но Елена Игнатьевна даже их лиц разглядеть не могла. Как будто она была отгорожена от мира дымовой завесой.

   И только когда она вошла в, небольшую комнату и ее подвели к окну, выходящему в соседнее помещение, зрение ее сфокусировалось. На столе, накрытое простыней, лежало человеческое тело.

   Маленький тихий человек в белом халате поднял простыню.

   Лена закрыла глаза и только усилием воли заставила себя взглянуть на мертвеца...

— Это мой муж, — вот и все, что она смогла произнести.

   В салоне пассажирского самолета Елена Игнатьевна ничем не отличалась от других сограждан, возвращающихся на родину. Она была спокойна и уравновешенна. -

   «Ваш муж жив, — вспоминала она снова и снова слова экстрасенса. — Вы сможете отвести от него удар».

   И еще она помнила о ночном телефонном звонке неизвестной журналистки Нателлы Полуян.

Лена надеялась, что все сделала правильно. Что помогла Игорю, что, если и не скоро, все равно увидит его. Она свято верила, что любовь может спасти и в расстоянии.

Глава вторая БЛАГОСЛОВЕННЫЙ ГОРОД

Такого еще Владивосток не видел.

   В порт, распугивая буксиры, под конвоем вертолетов и пограничных катеров вплыла желтая подводная лодка.

   Бывало, что во Владивостокский порт заплывали моржи и даже киты, но лодка из песни «Битлз» — это было чудо.

   Жители собрались по берегам на удивление быстро и многочисленно.

   Они считали, что это какое-то рекламное шоу, поэтому безуспешно искали на бортах лодки надписи типа «Спикере или «Леванте», но, к их удивлению, никаких надписей не было. Более того, лодка остановилась посреди бухты, на нее тотчас выгрузилась команда спецназовцев, из открытых люков лодки стали выходить с поднятыми руками небритые люди, а шестерых из этих людей почему-то сразу же подняли на вертолет и отвезли в неизвестном направлении.

   По городу поползли слухи один удивительнее другого: дескать, это киносъемка, другие говорили,— китайцы наняли какую-то списанную посудину, чтобы завезти в Россию партию пуховых курток, а кто-то даже придумал, что это поймали морских пиратов, но последним верили меньше всего.

   Правду знала только команда Турецкого, но это именно их по неизвестно чьему распоряжению сразу же посадили в вертолет и отвезли за город, в тихий пансионатик.

   Целый день отпаивали лекарствами, бинтовали их многочисленные раны. Как могли приводили в порядок.

   На все вопросы ребят обслуживающий персонал отвечал однообразно:

   — Мы ничего не знаем. Да вы не волнуйтесь, лечитесь, отдыхайте...

Александр и Немой целыми часами о чем-то шушукались, пытаясь понять, что же им делать дальше. Груз-то уже здесь, в России, но почему они до сих пор не видят ни Савелова, ни Чернова?

Немой твердил одно и то же:

   — Это кто-то из них нас подставил. Мы до дома не доберемся. Нас кончат где-нибудь по дороге.

— Так ведь давно уже могли! — возражал Александр.