«Некоторое время назад я узнал от одного из наших общих друзей, аббата Давида, что давние недруги, Пишегрю и Моро, наконец помирились. Прошлым летом я видел Моро несколько раз, он уверял меня, что хочет встретиться с Пишегрю. Чтобы устроить эту встречу, я выехал в Лондон, нашел Пишегрю и передал ему просьбу Моро. Пишегрю заверил меня, что также хочет примирения и ради этого при первой возможности покинет Англию.

Не прошло и двух недель, как такая возможность появилась, и Пишегрю обосновался на улице Аркады. Он должен был встретиться с Моро на углу бульвара Мадлены и улицы Басс-дю-Рампар. Моро приехал туда из дома, то есть с улицы Анжу-Сент-Оноре, на фиакре.

Пишегрю вышел у бульвара Мадлены, а я остался в фиакре, который продолжал медленно двигаться вдоль бульвара. Генералы встретились в условленном месте. Они прогуливались около четверти часа. Я не знаю, о чем они тогда говорили. Следующие две встречи произошли в доме у Моро, на улице Анжу-Сент-Оноре. Я ждал Пишегрю на улице Шайо, так как мы подыскали ему другое жилье. Он вернулся очень недовольный, и я спросил его, в чем причина.

— Представляете, что сказал Моро, — ответил Пишегрю, — этот бескорыстный муж с сердцем спартанца? Он предложил сделать его диктатором. И тогда он соизволит согласиться! Похоже, этот… не лишен амбиций, ему тоже хочется царствовать. Что ж, желаю успеха, но, на мой взгляд, он не в состоянии править Францией больше трех месяцев».

— Вы собираетесь арестовать Моро? — спросил Бонапарт у Фуше.

— Почему бы и нет? — сказал Фуше свойственным ему безразличным тоном. — Через три месяца он не продвинется ни на шаг. И надо будет сразу же арестовать Пишегрю, чтобы на парижских стенах их имена красовались рядышком.

— Вы знаете, где сейчас живет Пишегрю?

— Это я нашел ему комнату. Он живет у своего бывшего камердинера, Леблана. Старик мне дорого стоит, зато я знаю каждый шаг его постояльца.

— Так вы организуете арест Пишегрю?

— Разумеется. Поручите Реалю задержать Моро, во-первых, такое дело ему по плечу, а во-вторых, ваше доверие подбодрит его. Пусть скажет мне, в котором часу Моро будет в Тампле, и через полчаса я доставлю туда Пишегрю.

— Теперь другое, — вспомнил Бонапарт. — На воскресенье назначен смотр войск. Реаль советует мне отложить его.

— Наоборот, проведите смотр, — посоветовал Фуше. — Этим вы произведете хорошее впечатление.

— Странно, — глядя Фуше в глаза, задумчиво произнес Бонапарт. — Мне всегда казалось, что вы не отличаетесь мужеством, однако вы без конца даете мне самые смелые советы.

— То, что я их даю, — ответил Фуше с присущим ему цинизмом, — не означает, что я должен им следовать.

Приказы об аресте двух генералов были подписаны одновременно, за одним столом и одним и тем же пером. Савари отвез Реалю приказ на арест Моро, Фуше забрал приказ на арест Пишегрю.

Приказ на арест Морю передали генерал-полковнику жандармерии и лучшему другу Моро — гражданину Монсею. Причем, отдавая этот приказ министру юстиции, Бонапарт снабдил его следующей припиской:

"Господин Ренье, прежде чем везти генерала Моро в Тампль, узнайте, не хочет ли он встретиться со мной. Если да, то посадите его в свою карету и привезите ко мне. Возможно, мы договоримся между собой".

Относительно Пишегрю Фуше не получил никаких указаний, хотя Пишегрю был старым знакомым Бонапарта, так как был его учителем в Бриенне.

Бонапарт не любил вспоминать свой коллеж: слишком часто его там унижали за невысокое происхождение и за то, что родители присылали ему мало денег.

XXXV

АРЕСТЫ

Аресты Моро и Пишегрю были назначены на следующий день.