— Какие известия имеются от группы Ефимова? — полковник Черных заметно нервничал.

— Со слов командира одной из идущих на выручку групп, группа старшего прапорщика Ефимова по-прежнему ведёт бой.

— Что авиация? — вопрос без особой веры в обнадёживающий ответ.

— Вылет состоялся, но над местом боестолкновения сплошная облачность. Дали добро на возвращение.

— Ясно, — покачал головой полковник. — Так, сколько, ты говоришь, по твоим данным в том районе находится боевиков?

— Если источник не ошибается, то человек до семидесяти… Но цифра не точная, может меняться как в одну, так и в другую сторону, — ответил Осипенко и незаметно вздохнув: — Может, задействовать артиллерию? Радист вроде бы запрашивал…

— Нет! — уверенно возразил полковник. Хотя, откровенного говоря, в предложении подполковника был свой резон. Десять на семьдесят — неплохой размен, но Черных в какой-то мере чувствовал перед попавшими в засаду бойцами свою вину и погубить их вот так… Хотя, кто знает, что стало бы для них лучшим выбором? — Нет! — на этот раз ещё более твёрдо, чтобы убедить в правильности такого решения самого себя.

— Тогда что будем делать?

— Ждать. Ждать сообщения от групп, идущих на помощь Ефимову. Если бой ещё идёт, значит не всё потеряно.

— Значит, есть надежда, — подполковник позволил себе закончить за шефа, и Черных, не глядя на него, согласно кивнул.

— Есть.

Григорий спустился с другой стороны хребта и вдруг почувствовал, как от усталости буквально отваливаются державшие щуп руки, как ноет находившаяся в постоянном напряжении спина, как дрожат в один момент сбросившие напряжение колени.

— Гриша, двигаем, двигаем, — уже торопил набежавший сзади Гуревич. — Двигаем!

— Сщас, командир, щас… — стоя на коленях, Григорий откинулся назад и закрыл глаза.

— С тыловой тройкой… Догонишь… — не останавливаясь, бросил капитан и, увлекая за собой группу, побежал дальше.

Сразу же после этих слов Гриша встал, передёрнул плечами, скидывая с себя навалившуюся расслабленную усталость, шагнул один раз, другой и, постепенно наращивая скорость, начал догонять убежавшего вперёд командира группы.

Спуск и сразу же бесконечный подъём в горку, через небольшие, но обрывистые овражки, через переплетения ежевики, через завалы покорёженных, наваленных в кучи деревьев. Медленно, слишком медленно и тяжело продвигалась вперёд группа капитана Гуревича. Сам Игорь уже не единожды пожалел, что принял решение выдвигаться на помощь Ефимову по прямой, а не вернулся назад, к широкому ответвлению станового хребта и не побежал по спускающейся к юго-востоку тропе. Теперь делать это было поздно, тем более, что цель уже казалась так близка — выстрелы и взрывы звучали уже менее чем в полукилометре.

Вскоре, обойдя справа возвышающуюся над местностью горку, Игорь достиг опушки леса и, взяв левее, повёл группу почти строго на запад, огибая обширную поляну и стремясь зайти так, чтобы обрушиться на противника с севера. Игорь по-прежнему бежал первым. Рядом, не отставая ни на шаг, тяжело топал Ляпин. Чуть сзади тащил свой пулемёт Мыльцын, а дальше, растянувшись почти на сотню метров, вся остальная группа.

Решив, что безлесная опушка осталась позади, и наверняка зная, что впереди не далее чем в полутора сотнях метров идущая по хребту тропа, Игорь замедлил шаг и, наконец, встав, поднял руку, останавливая набегающих бойцов.

Прежде чем ввязаться в бой, нужно было хоть немного передохнуть и восстановить дыхание.