— Долгое время на Земле назревало… Кстати, на самом деле это Посещение было не первой попыткой внедрения извне с целью разрастания абнормальных раковых опухолей в реальности планеты. Но в предыдущие разы далекие предки как-то справлялись на ранних этапах, тогда сила разумов не настолько зависела от технологических костылей. Потому люди гораздо эффективней узревали то, чего не увидеть глазами, и прикасались к тому, что не потрогать руками… Однако в этом раунде противостояния, в двадцать первом веке по знакомому тебе летоисчислению, процесс завоевания, увы, зашел слишком далеко. К тому же в сражение вмешалась еще одна… э-э-э, третья сила, и ситуация на фронтах усложнилась до предела…

Старик умолкает, опускает голову, застывает без шевеления, и я вдруг физически ощущаю, как в его мыслях сейчас плывут воспоминания. Неужто этот человек являлся непосредственным участником или хотя бы свидетелем всего, о чем рассказывает?!

Открытое повсеместное боестолкновение нормального и ненормального, вот это да-а-а…

— В общем, так или иначе, справиться удалось и на этот раз. Каким образом и кто это непосредственно сделал, тема отдельная. По итогу, с целью искоренить последствия инородного воздействия на мир, были приняты меры. Для того чтобы люди вычистили из памяти эти плацдармы вторжения и войну с ними. Забыли, как страшный сон. Уже после того, как специальная операция завершилась удачей для человечества.

— Но… как это возможно?!

— Все, до чего человек способен додуматься и что может вообразить, реально существует — где-то как-то когда-то. Но как оно становится возможным, человеку при этом знать не обязательно… Совет тебе добрый, если не можешь понять, как реализуется то или иное, остается только принять, что оно такое есть, и все. Знать, что есть.

— Хорошо, я стараюсь верить… Я уже понимаю, что не случайно сюда забрел. Все, что происходило, было со мной на самом деле… и то, что сейчас мы разговариваем, тоже не бред сумасшедшего и не белогорячечное видение. Я даже мысли не допускаю, что в следующую минуту вдруг проснусь у себя дома в кровати… ну, почти не.

Да, честно признаться, помещение, где мы находимся, невзирая на аскетичность, выглядит более чем реальным. Гораздо реальнее, чем многие локации Отчуждения, пройденные мной. И собеседник мой уж точно существо гораздо, несравнимо приятнее, чем монструозная флора и фауна, которой я навидался по самое не могу, участки с измененными свойствами пространства всех мастей, встреченные, распознанные и преодоленные, и постапокалиптические руины, развалины, остатки, обломки, осколки, которыми под завязку набита эта… с-сука, «отметина посещения»! О зашкаливающей степени ирреальности вытворов, инородных чудефактов этих, обладающих фантастическими характеристиками, вообще лучше промолчу. Хотя они не раз пригождались в пути, помогая выживать не в переносном смысле.

— Соображаешь. Стопроцентную гарантию действительности нашего разговора не дал бы даже я сам, — улыбается старик. — Но очень сильно верю и просто делаю то, что должен, с теми, кто есть, вот и все.

— И мне даешь добрый совет — верить? — спрашиваю я. Беру со стола кружку и отхлебываю. С наслаждением. Почти забытый, вкус морковного, вновь стал знакомым и родным. — Вкусно как! — не удержавшись, констатирую вслух.

— Еще бы, — кивает седобородый. — Я же говорил, именно то, что захочешь выпить по-настоящему. Как давно ты не пил пива? Уже и забыл, наверно, когда в последний раз.

— В крайний, — твердо корректирую я. — В крайний.

И опять старик лучисто улыбается.

— Да, советую верить. Дальше тебе пригодится вера, как никогда раньше.