– Кулон, – с трудом выдавила она.

 Монстр снова доказал, что в любой момент может выбить почву у нее из под ног.

 На грязном тротуаре, возле головы жертвы – там, где разметались спутанные волосы, – блестела ромбовидная подвеска. От нее тянулась длинная цепочка, охватывавшая тонкую девичью шею. Этот кулон из разноцветных пластиковых бусин был на Нине в день похищения. Она вгляделась в узор из концентрических ромбов. Сомнений не осталось.

 Усилием воли Нина прогнала подступившие слезы.

 – Этот кулон… мой, – прошептала она.

 – Вы уверены? – удивился Стэнтон.

 – В пятнадцать лет я сама смастерила его на уроке рукоделия. Это древний орнамент, называется «ojo de dios». «Глаз бога».

 Стэнтон подозвал одного из криминалистов.

 – Можете покрупнее сфотографировать украшение, а потом скинуть снимки мне на телефон?

 Притворившись, что осматривает асфальт возле трупа, Нина отвернулась: решила выгадать немного времени и прийти в себя. Она не покажет своего смятения Уэйду.

 – Хотите воды? – спросил профайлер. – У меня с собой запасная бутылка.

 – Нет, я в норме.

 Снова ложь. Нина почувствовала, что коллега ее раскусил. Впрочем, плевать. Она еще раз обдумала факты и пришла к единственному выводу, который все расставлял по местам.

 – Убийца повторил то, что проделал со мной.

 Наблюдавший за фотографом Стэнтон обернулся.

 – То есть?

 – Сколько отметин вы обнаружили на спине у жертвы? – сложив руки на груди, спросила Нина.

 – Как вы узна… – начал Стэнтон, но Уэйд его перебил:

 – Двадцать семь.

 Столько же шрамов испещряли ее собственную спину. И как только убийца запомнил их количество? Отметины появились до похищения, однако монстра они заворожили. Нина едва не содрогнулась, вспомнив, как холодный палец скользил по ее коже, поглаживая каждую неровность.

 – А еще у жертвы на спине три ожога, – предположила она.

 Уэйд не ответил. Его молчание походило на проверку, словно он все еще прикидывал, способна ли Нина помочь расследованию. Взглянув на него, она пояснила:

 – Три ожога от сигареты – три вершины треугольника. Такие же отметины он поставил мне… – Отвернувшись, сделала вид, что внимательно осматривает каждый дюйм тротуара. – Нужно еще поискать. Могут быть другие зацепки.

 Нина сама не понимала, что именно хочет найти, пока не обратила внимание на мусорный контейнер, расписанный граффити. В левом нижнем углу на выщербленном металле выделялись символы, нанесенные ядовито голубой краской из баллончика. В верхней строке – «НГ» и двоеточие.

 У Нины возникло нехорошее предчувствие. Опустившись на корточки, она прищурилась. Уэйд присел рядом, хрустнув коленями.

 – Похоже, краска свежая.

 – Мой похититель носил голубые латексные перчатки. Такого же оттенка, – заметила Нина.

 Уэйд скептически поднял бровь.

 – Хотите сказать, и здесь тайное послание?

 – Два он уже оставил: записку и кулон. И оба предназначались мне. – Она задумчиво наклонила голову. – Что, если «НГ» значит «Нине Геррере»? А после двоеточия идет само сообщение?

 Они с Уэйдом наклонились ближе.

 Средняя строка содержала цифры: «15, 1, 5, 6, 8, 5, 1».

 Нижняя: «14, 6, 18, 20, 3, 1».

 – Другие два послания были надежно закреплены на теле жертвы. Как будто убийца хотел, чтобы мы их непременно обнаружили.