– Странно, что вы не знаете, – удивился Ингерсолл.

 – Вы сразу вызвали меня к себе, – Нина развела руками. – Я не успела ни раздобыть телефон, ни включить рабочий компьютер.

 – Парень, смонтировавший ролик, посулил награду тому, кто опознает женщину на видео, – продолжил Ингерсолл. – И сегодня рано утром всплыло ваше имя. Теперь службу по связям с общественностью осадили репортеры – просят директора дать комментарий.

 У Нины голова пошла кругом. Директора ФБР – человека, под началом у которого почти сорок тысяч сотрудников, – донимают расспросами о ее злоключениях!

 – Господи! – ахнула она.

 – Впрочем, я вызвал вас не поэтому, – продолжил начальник отделения.

 Нина снова поглядела на него, не понимая, что еще могло случиться.

 – Минувшей ночью произошло убийство, и на месте преступления – в проулке возле Эм стрит – виновник оставил послание. У нас есть основания полагать, что оно адресовано вам.

 По спине у Нины пробежал холодок.

 – Кто жертва?

 Ингерсолл остановил ее взмахом руки.

 – Вначале я хотел бы кое что прояснить. – Он сдвинул брови. – Вы законно сменили фамилию Эсперанса на Геррера десять лет назад?

 Вихрь мыслей в ее голове понесся в другом направлении.

 – Я сделала это, когда меня признали полностью дееспособной. В семнадцать лет.

 Ингерсолл и Коннер обменялись многозначительными взглядами. Похоже, Нина подтвердила их догадки. Окончательно запутавшись, она вздернула брови, ожидая разъяснений.

 – Понимаю, вопрос очень личный, – произнес Ингерсолл, – однако он напрямую связан с тем, что нам предстоит обсудить.

 – Судебные протоколы в подобных случаях засекречены, – добавил Коннер. – Мы уже запросили доступ, но сперва хотим, чтобы вы, Нина, сами нам все рассказали. Вы подали прошение об эмансипации, когда сбежали от опекунов?

 – Да. – Она облизнула пересохшие губы.

 – Это случилось после того, как вас… похитили? – спросил Ингерсолл, не глядя ей в глаза.

 Похоже, он обо всем знал. Нина сцепила руки на коленях и крепко стиснула пальцы.

 – Мне было шестнадцать, – отчеканила она и холодным, бесстрастным голосом поведала о самых мучительных событиях своей жизни: – Я тогда сбежала из приюта, жила на улице. Ночью неподалеку остановился фургон. Вышел мужчина и… схватил меня. Швырнул в кузов, связал…

 Нина не стала озвучивать, что случилось потом. Подробности нескольких часов, проведенных с похитителем, невысказанным грузом повисли в тишине.

 – Утром я смогла сбежать, – оборвала она рассказ, а затем обратилась к Ингерсоллу: – Как это относится к делу?

 – Минувшей ночью в Джорджтауне  убили шестнадцатилетнюю девушку. Она сбежала от приемных родителей, – тихо произнес начальник отделения и еле слышно добавил: – Тело нашли в мусорном контейнере.

 – Делом занялась местная полиция, – подхватил Коннер. – Убийца затолкал в рот жертве послание. Криминалисты извлекли бумажку, поместили в пакет и запечатали.

 Нина в красках представила себе сцену преступления, и боль, таившаяся глубоко внутри, чуть не пробилась наружу. Жизнь юной девушки оборвалась, а монстр по прежнему бродит по городу, выискивая новую жертву…

 Ингерсолл достал из папки очередной лист.

 – Послание было напечатано на обычной бумаге для принтера. – Он извлек из нагрудного кармана очки, встряхнул, чтобы отогнуть дужки, и водрузил на нос.

 С замиранием сердца Нина выслушала слова убийцы.