|
Не было жестокости, махинации, подлости, которой бы пришельцы не испробовали на бедных аборигенах. Заполнив весь континент от восточного берега до западного, убив множество животных, загубив леса и почвы, белые согнали индейцев в резервации и продолжали издевательства над ними. Люди, изгнанные в страну индейцев жадными и жестокими обитателями своей родины, сами стали такими же. Скоро белые бандиты разделились на богатых и бедных, и богатые вели себя так же разнузданно и жестоко, как и все богачи мира во все времена. Эксплуатируя себе подобных, богатые стали могущественными, подмяли под себя не только Северную Америку, но и другие части света. Они привозили из Африки рабов, с которыми тоже обращались жестоко, заставляя работать на себя. Обширная страна, населенная ранее людьми, не знавшими слов «богатый», «бедный», «собственность», «владение», жившими «по заветам Великого Духа, правившего миром» (цитирую сообщение агента), эта обильная страна превратилась в мусорную свалку, загроможденную оружием. И от берега до берега, с севера до юга каждого заставляют теперь поклоняться не Великому Духу, который был душою всех живущих на Земле, а накопительству, деньгам, вещам, еде, власти. Беднейший из белых богаче любого индейца. Самый бесправный из белых в глазах закона значит больше, чем люди, для которых эта страна была родным домом. Эти Соединенные Штаты — название государства индеец произнес с презрением — прибежище зла, испорченности, позора. И ведь все преступления совершались белыми во имя «прогресса», возвеличивались и восхвалялись.
Затем последовало обвинение: — Преступное поведение базировалось на презрении к другим, на вас непохожим. Самонадеянность не давала вам вглядеться в народы, которые вы лишали средств к существованию, в людей, которых вы презирали. Вы обвиняетесь в самонадеянности, в глупости, в невежестве. И Бог накажет вас. Великий Дух уже наказывает вас. Скоро от вас останется лишь память. Память о вашем позоре, безобразная, постыдная память. Эти слова он произнес медленно и громко, обратив лицо к светлеющему небу. Белый старик сидел неподвижно, молчал. Полная тишина. И полная неподвижность. Факелы задымили, дети с помощью Джорджа Шербана погасили их. Проснулись цикады. Понемногу просыпались и делегаты, пробирались на трибуны, но амфитеатр все еще оставался полупустым, когда на арену вышла молодая женщина из Северной Индии, лидер тамошних молодежный армий Шарма Пател, известная всем как возлюбленная Джорджа Шербана. Красивая, бросающаяся в глаза, яркая, она произвела на публику сильное впечатление, что не преминула отметить в своем отчете агент Ци Куань. — Европа, главным образом Британия, но и другие страны тоже, — начала Шарма Пател, — всегда рассматривала Индию как лакомую добычу. Два с половиной столетия из Индии выкачивали природные ресурсы… Далее в течение двадцати минут Шарма Пател глушила публику цифрами. Не самая удачная тактика. Амфитеатр, оставаясь настроенным благожелательно, зажужжал, народ переговаривался, обменивался впечатлениями. — Индию оккупировали, как и другие страны, якобы для ее же собственного блага. Обитателей субконтинента с их сложной древней историей, с их множеством религий, культур, завоеватели считали низшими существами. Британия правила Индией при помощи пушек и бичей. Завоеватели вели себя как варвары… — Тут она перешла к обвинению: — Наглые и заносчивые, они грабили Индию во имя прогресса и оправдываясь собственным превосходством. Превосходством! Неуклюжие существа с медленно ворочающимися мозгами и жирными телами. Они не были способны выучить языки покоренных. Они не интересовались нашей культурой, нашей историей, нашими обычаями, образом мышления. Они вели себя как самодовольные глупцы… Эти два свидетеля заняли время до восьми часов утра. |
