Григорий во всем старался походить на отца, он был коренастым крепким парнем, который вел себя с матерью и младшим братом чуть более грубо, чем стоило. Этим он выражал свое старшинство и свою силу. Пока отец находился в лагере, Гриша сколотил компанию сверстников, которым было в забаву отрабатывать болевые приемы на посторонних людях. Даже когда в этом не было материального интереса. Когда же материальный интерес появился, то Жорины ребята смогли легко убеждать новоявленных коммерсантов, что деньгами надо делиться. Перебиваясь этим модным занятием, Гриша ждал возвращения отца. Он знал, что отец возьмет его в Большие Дела и научит всему, что полагается.

Антон был другим. Он тихо побаивался отца, ему проще было рядом с матерью, которая не требовала от него быть таким же, как старший брат. Антон не любил спорт, не любил драки и недолюбливал склонного к тому и другому Григория, зато преуспел в математике, а еще он любил и умел находить человеческие слабости и использовать их в своих целях.

А еще Антон Крестинский очень не любил, когда над ним насмехались. Некоторая женоподобность его лица сохранилась и к моменту исторической встречи Антона Крестинского с Бондаревым в середине 90‑х на новгородской трассе, а уж в школе эти розовые щеки принесли будущему олигарху массу неприятных мгновений. Мало было Антону вредных одноклассников, так и старший брат презрительно пощипывал Антона за щеки, называл «тряпкой» и «размазней». Антон терпел и тоже ждал возвращения отца – не потому, что сильно любил его, а потому, что отец знал, как делать деньги. Не выбивать копейки из рыночных торговцев, а делать настоящие большие деньги. Антон любил деньги, а деньги любили его.

В 1987 году Крестинского досрочно освободили – вероятно, сработали наконец те взятки и те оплаченные столичные юристы. Гриша встретил отца с восторгом, Антон – с настороженным любопытством.

Крестинский‑старший быстро разобрался в новой ситуации, поднял старые связи, завел новые, и вскоре его бизнес закрутился на полных оборотах. Он задействовал обоих сыновей и вскоре с удивлением обнаружил, что младший нравится ему больше, чем Григорий. Антон был умнее, хитрее, он быстро усваивал правила игры и так же быстро придумывал способы эти правила обойти. В Антоне чувствовалась перспектива. В Грише – тупая сила и раздражение успехами младшего.

– Еще, – неторопливо излагал семейную сагу Орехов. – Еще там была такая история... Когда шел суд над отцом, Гришу отправили в Москву – отвезти деньги, десять тысяч, на лапу нужному человеку. Вроде бы этот нужный человек был готов решить все проблемы Крестинского – если бы ему привезли эти деньги. Но деньги ему не привезли, потому что по дороге Гриша их то ли потерял, то ли проиграл в карты, то ли у него украли... Короче, сделал какую‑то глупость, и отца из‑под срока вытащить не удалось. Дома был скандал, сам Гриша сильно распсиховался, переживал... И когда оба брата стали работать с отцом, Антон все время напоминал отцу об этой истории – мол, Грише нельзя доверять серьезные дела. Иногда он говорил так при Грише, и тот... Понятно, да?

Дело шло к тому, что именно Антон станет главным помощником отца, а Гриша так и будет мальчиком на побегушках. Гриша этого не хотел и буквально вымаливал у отца сложные поручения. Отец понимающе к этому относился, пока вдруг...

– Отец поручил Грише отвезти чемодан с наличностью к подпольному меняле и конвертировать рубли в валюту.