– Слепой? – недоверчиво произнес Леван.

– Вот именно.

– Ну что же, бывает. Знаешь, слепые, они не видят, но остальные чувства у них обостряются...

– Да? Каким чувством можно почувствовать металлический шарик под колпачком, если ты его не видишь, не касаешься...

– Он его слышит.

– Там такой ор стоял, что ни хрена он не слышал! И никто ему не подсказывал, никто его не касался, я специально смотрел!

– Тебе что, жалко двести баксов?

– Нет. Мне интересно – как?!

Леван подумал и сказал:

– Мне – тоже.

Если бы Ярославль был хоть немного менее скучным городом, Леван и не подумал бы делать то, что он сделал на следующий день.

Веселый наперсточник мгновенно потерял и интерес к работе, и цвет лица, когда на площадь перед вокзалом вырулили три черных джипа.

– Я знал, что это плохо кончится, – буркнул он, отсчитывая деньги.

Пушок посмотрел на Левана, тот сделал повелительный жест рукой и прошел мимо расступившихся парней к наперсточнику. Тот так нервничал, что попытался вручить мятые сотни Левану.

– Убери этот мусор, – сказал Леван. – И позови сюда слепого.

Наперсточник посмотрел на пальцы Левана и сглотнул слюну. Он увидел тонкие умелые пальцы профессионала и увидел на этих пальцах то, что становится наградой удачливому профессионалу, – перстни ценой в полвокзала каждый.

– Рыжий, – тихо позвал наперсточник и добавил для Левана: – Только не стреляйте, когда много проиграете... Это не кидалово, это все по‑честному.

От наглости этих слов Леван даже опешил.

– Это он, – мотнул головой наперсточник в сторону медленно идущего к лотку рыжего.

Полчаса спустя взмокший насквозь Леван подозвал хозяина точки, дал ему сотню с Беней Франклином и устало спросил:

– Ну и как это ты делаешь?

– Никак, – сказал хозяин, глядя на купюру. – Бля буду, никак. Это – он.

Леван поднял глаза на рыжего. Тот улыбался улыбкой городского дурачка. Который за полчаса выиграл у Левана двенадцать раз подряд.

– Хорошо, – сказал Леван и положил еще одну сотенную. – Рыжий, как ты это делаешь?

– Я? – Шальная улыбка плясала на его губах. – Я никак не делаю. Я просто знаю.

Леван вздохнул.

– Просто знаю, что шарик лежит там, – продолжал между тем рыжий. – Это легко. Это самое легкое. Это первый уровень.

– Чего? – не понял Леван.

– Первый уровень, но я не буду про это говорить, потому что нельзя.

– Ясно, – сказал Леван, чувствуя, как у него постепенно сносит крышу.

– А у вас машины красивые, – все говорил рыжий. – Обе такие красивые, большие.

– Ты же их не видишь.

– Не вижу. Но я их слышу, и я знаю, что они такие. Знаю.

– Понятно. – Надо было как‑то красиво и достойно слинять отсюда, и Леван мрачно соображал как.

– Понятно, – сказал он. – Только почему ты сказал – обе? Там три машины.

– Там две машины, – сказал рыжий с уверенностью религиозного фанатика.

Леван на всякий случай оглянулся – крыша непоправимо ехала, и он уже был ни в чем не уверен – увидел три джипа и облегченно вздохнул:

– Три.

– Ну хорошо. – Рыжий затрясся как от удачной шутки.