– Давай поподробнее.

– Поподробнее? В прошлом году в Дагомысе кто‑то грохнул Генерала. Лично я думаю, что это сделали вы, но вы ведь никогда не признаетесь...

– Ты как‑то очень издалека начал.

– Ничего подобного. Видела девку в номере? Справа сидит.

– Видела.

– Это дочь Генерала.

Морозова наморщила лоб:

– Ты уверен?

– Я эту сучку...

– Погоди.

Морозова вернулась в номер, тронула девушку за плечо. Та посмотрела на Морозову без особого интереса.

– Тебя зовут?..

– Лена. Лена Стригалева. Елена Ивановна Стригалева.

– И твой отец...

– Да.

Морозова недоуменно посмотрела на Маятника, потом снова на девушку и сказала, обращаясь не к присутствующим, а к тем, кто ее слушал внизу.

– Значит, это никакая не Настя Мироненко, это дочь Генерала, Лена Стригалева. Очень интересно.

Потом она спросила имена двух других заложниц, повторила их сама вслух – на всякий случай – и пообещала женщинам, что постарается их отсюда вытащить.

– Этих двоих – пожалуйста, хоть сейчас отпущу, – сказал в коридоре Маятник. – А генеральскую дочку – нет.

– Почему?

– Ты выслушаешь меня сегодня или нет?!

– Да‑да, конечно. Значит, в прошлом году, в Дагомысе...

– У нас была стрелка с Леваном. Ну не стрелка, стрелки – это развлечения для пацанов... Встреча у нас была. Встреча для примирения, потому что десять лет мы с Леваном были почти что на ножах.

– Акции, – сказала Морозова.

– Страшные вы люди, все вы знаете. Не акции, а облигации. Облигации Внешэкономбанка. На два лимона баксов. Я их продал Левану в девяносто шестом году, продал по хорошей цене, но Леван протормозил и ничего не смог получить с банка за эти облигации...

– Потому что они были краденые, и государство их заморозило.

– Ну а я‑то откуда знал?

– Когда покупаешь по дешевке пакет ценных бумаг, вытащенных из развалин чеченского госбанка после штурма Грозного федералами, трудно не догадаться, что с этими бумагами что‑то не так.

– Но я не догадался!

– Но поспешил их продать Левану, и на бабки попал в конце концов именно Леван. И вашей дружбе пришел конец, потому что он хотел свои деньги назад.

– Вот именно. И так мы с ним почти десять лет грызлись. В прошлом году на меня вышел Генерал и сказал, что Леван хочет помириться. Я спросил про условия, Генерал сказал, что я должен выкупить назад облигации за символическую сумму в пол‑лимона баксов. Я сказал, что мириться хочу, но пол‑лимона платить не хочу. Тогда Генерал сказал, что он заплатит триста штук, я заплачу двести, а Леван проплатит гостиницу и всякие такие дела... И будет мир во всем мире. Я согласился.

– Генерал был очень добр к вам.

– Ну кто же знал?.. Кто же знал, что он Левану наплел, как я хочу помириться и как я готов вернуть ему два лимона с процентами... Лишь бы вытянуть и его, и меня в Дагомыс. Мы, как дети, купились и приехали. А Генерал... Я до сих пор не знаю, что у него там было на уме.

– Помню, помню, – сказала Морозова. – Погода была отличная, море – класс! Если бы еще не пришлось спасать тебя и Левана – совсем было бы здорово.

– Мне в голову не могло прийти такое... Я ждал подвоха от Левана, Леван – от меня. Но никто не ждал, что убивать будут нас троих, причем Генерала – насмерть. Какой гад все это устроил? А еще интереснее – зачем это вы тогда вытащили нас с Леваном оттуда?

– Значит, так было надо.