– Ну а где‑то здесь вообще живут Мироненко? Может, в соседней квартире, на соседнем этаже?

– Не‑а.

Бондарев выразительно посмотрел на Алексея. Тот сделал успокаивающий жест и обратился к мужчине в зеленом халате:

– А вы сами здесь давно живете?

– Как дом заселили в девяносто четвертом году, так и живу.

– Тогда, наверное, знаете, про кого это написано.

Мужчина в халате и Бондарев оба вытянули шеи, разглядывая то место на коридорной стене, куда ткнул пальцем Белов.

– "Нас‑тя плюс Ди‑ма..." – по складам прочитал мужчина. – Ну и что?

– Кто такие Настя и Дима?

– Черт его знает, кто такой Дима. Мало ли что всякие козлы на стенках пишут... А Настя... – он на миг задумался, а потом с выражением внезапного просветления посмотрел на Белова с Бондаревым. – А! Это же Настя... Вот из этой квартиры Настя...

– Слава богу, – выдохнул Белов.

– Только у них не Мироненко фамилия. У них Афанасьевы фамилия.

– Опять двадцать пять!

– Стоп, – теперь вперед выступил Бондарев. – А у нее отец случайно не в милиции работает?

– Работает, – подтвердил сосед.

– А он ей случайно не отчим?

Вопрос поставил соседа в тупик. Он сосредоточенно затянулся, не менее сосредоточенно выдохнул дым и помотал головой:

– Не, точно не знаю, а врать не буду.

– Отец в милиции работает, а мать?

– А матери у них нет. Умерла мать, Светланой ее звали. Убили ее года три назад. Вот на этой самой лестнице, двумя этажами ниже. Какие‑то сволочи, – с чувством сказал сосед. – Мужу, наверное, мстили...

– Ясно, – сказал Бондарев. – Все ясно, кроме одного: Настю давно видели в последний раз?

Сосед снова погрузился в раздумья, сопровождаемые сигаретным дымом, а потом, как бы сам себе удивляясь, произнес:

– Давно... В этом году, наверное, и не видел. Может, уехала куда?

– Спасибо за информацию, – Бондарев развернулся в сторону лифта: – И всего хорошего...

– Пожалуйста, – сказал сосед и вдруг спохватился: – А вы вообще‑то кто? И откуда?

– Хороший вопрос, – сказал Алексей, проходя в лифт.

– Хороший, но запоздалый, – сказал Бондарев и нажал на кнопку первого этажа.

3

В начале пятого Алексей застегнул последнюю «молнию» на дорожной сумке Бондарева, еще раз осмотрел номер, заглянул в ящики стола и в ванную комнату, чтобы убедиться – ничего не забыто. Процедуру переезда из гостиницы Бондарев поручил Алексею, а сам поехал в милицейский архив, ковать железо, как он выразился. После утреннего разговора с Мариной Великановой из Бондарева не уходило ощущение горячего следа, и он спешил использовать это ощущение как топливо для собственных мозговых клеток.

У Алексея было немного иное ощущение – теперь он не верил в быстрое окончание дела. Оно вытягивалось вверх и вширь, в пространстве и во времени. И как бы ни был горяч с виду след, он мог быть всего лишь первым знаком на дороге из тысячи подобных знаков.

Поэтому делового энтузиазма у Алексея сейчас было немного. Его энтузиазм имел другое направление.

Он сел на кровать, снял трубку телефона, посмотрел на привинченную памятку: «Выход на междугороднюю связь»...

Если писем писать нельзя, тогда придется позвонить Карине. О звонке Бондарев не узнает, потому что расплачиваться за номер будет он, Алексей.

Белов некоторое время сидел и слушал долгие гудки в трубке, а потом положил ее на рычаг.