– На черта мне сдался ваш город?! – внезапно прорвалось через сдержанную деловитость немецкой калибровки. – Я сюда не на экскурсию приехала, я приехала по делу! Мне нужны два‑три верных мужика, которые хотят отомстить за смерть своего командира!

– Тихо, – сказал Мезенцев.

– Громко! – с вызовом ответила она. – Вы тут тоже, оказывается, все заплыли жиром, залегли на диванах, засели в кабаках за кассовыми аппаратами...

– Ну да, – согласился Мезенцев, неприятно удивленный точностью фразы про «залегли на диванах». – А как же. Или ты думала, что у нас тут край непуганых Рэмбо или заповедник самоубийц? Мы нормальные люди, мы люди верные, преданные, это все так, но до разумных пределов. Ты предлагаешь искать убийц твоего отца – но я‑то не сыщик! А если, допустим, ты найдешь этих убийц и узнаешь, допустим, что его убрали люди из ФСБ – что, пойдешь Лубянку штурмовать?!

– Тихо, – теперь это уже говорила Лена, посматривая на рассаживающихся банковских клерков.

– Да это ты виновата, завела такие разговоры! – в сердцах бросил Мезенцев и вытащил из пачки «Парламента» сигарету.

– Когда приедет Синегубов...

– То что?

– Я буду говорить с ним наедине. Без вас.

– Ради бога! У Темы своя голова на плечах, и она у него тоже худо‑бедно варит...

– Посмотрим, – с какой‑то странной интонацией произнесла Лена. Мезенцев задумался, что бы это могло означать...

– Кстати, – спросил он, перебрав все возможные предположения. – В этой книге... В дополненных мемуарах... Что там про Тему написано? У тебя же распечатано на листочке, да?

– Может быть, – с ним разговаривала прежняя расчетливая стипендиатка бизнес‑колледжа. – Но это к вам не имеет никакого отношения.

– Значит, так?

– Так. И принесите мне счет, чтобы потом не было претензий...

– Да пошла ты, – в сердцах сказал Мезенцев, вылезая из‑за стола. Он поймал Веру, настрого запретил ей брать деньги с блондинки, а потом пошел в свой кабинет и сел на телефон. Он обзвонил всех знакомых приднестровских ветеранов, знавших Генерала, и обрисовал им ситуацию. Все пятеро согласились с Мезенцевым, что девчонка тронулась умом и надо ее остановить, пока глупостей не наделала.

Под «остановить» они имели в виду – не соглашаться на ее предложение.

Мезенцев же после несколько раз повторенной фразы вдруг сообразил, что в его положении «остановить ее» имело бы иное – и при том совершенно логичное – значение. Вот смеху было бы, договорись Лена с Темой Боксером и выясни они в конце концов, кто убил Генерала. Вот было бы смеху.

И все же «останавливать» Лену более грубым способом не было смысла – она не должна была договориться с Темой, а после звонков Мезенцева она не должна была договориться в Ростове вообще ни с кем. А даже и договорись она – ну и куда бы зашло их расследование? Шерлоки Холмсы недоделанные... В номере были двое – Мезенцев и Генерал. В смысле, двое живых. Потом остался один. И этот один никогда не будет давать никаких показаний.

Когда Мезенцев разделался с телефонными звонками и вернулся в обеденный зал, грузный Тема втискивался за столик Лены Стригалевой. Мезенцев сделал Теме знак рукой и вернулся к себе. Минут через двадцать в дверь кабинета постучали.

– Здоров, – проговорил Тема. – Ну вот, все вышло, как ты и сказал...

– Послал ее?

– Типа того. Знаешь, я бы и без твоих уговоров ее послал.

– Что так?

– Такое серьезное дело мутит, а денег предлагает – с кошкин хер.