Вдруг волки оторвались от воды, подняли головы и стали принюхиваться.

Неужели они почуяли меня? Или новую жертву?

Я приник к толстому стволу и стоял ни жив ни мертв.

Когда я осторожно выглянул, они бежали вдоль берега ручья. Подождав, пока они отбегут на почтительное расстояние, я выскочил из своего укрытия и побежал вдогонку за ними.

Всю ночь я преследовал оборотней. Отсняв одну пленку, я заряжал другую. Я снял, как они, поднявшись на задние лапы, выли на луну. Я снял несколько потрясающих кадров, как они пожирают очередную добычу — всякую мелкую дичь.

Я повсюду искал тетю с дядей, чтобы предупредить их и рассказать о том, что я видел.

Покуда я носился за волчьей парой, едва соображая что-либо от ужаса и возбуждения, я потерял всякое представление о времени, словно все это происходило во сне, а не наяву.

Наконец начало светать. Я с изумлением заметил, что наступило утро.

Оборотни теперь двигались медленно. Если ночью они бежали легко и грациозно, то сейчас еле-еле передвигали лапами.

Добравшись до опушки леса и выйдя на задний двор, они поднялись на задние лапы и неуклюже поплелись к окну.

Я держался деревьев, опасаясь подойти близко. Солнце поднималось, и все вокруг светлело. Если б волки оглянулись, они б увидели меня.

Я поднял камеру. У меня осталось несколько кадров.

Оборотни кое-как доковыляли до задней стены дома. Воздев вверх свои мохнатые лапы, они подняли морды к яркому солнцу.

Я не мог сдержаться от крика изумления, когда они начали сбрасывать свои шкуры.

Они стали отделяться от тел.

Когти втянулись, а шкура совсем отделилась от тела и открыла человеческие руки.

Я смотрел во все глаза. Черная волчья шерсть отходила от рук и ног, а потом вся шкура полностью отделилась от тела.

Они стояли ко мне спиной.

Волчья шкура превратилась в подобие накидок. Бывшие волки протянули к ним руки и сняли их.

Я понял, что сейчас впервые увижу Марлингов.

Они сложили свои волчьи накидки на землю.

Медленно повернулись.

И я увидел их лица.

28

Утреннее солнце осветило их лица, и я чуть не закричал от ужаса и отчаяния.

Дядя Колин и тетя Марта потянулись, откинув назад свои посеребренные сединой волосы, затем нагнулись за волчьими шкурами.

Так вот кто оборотни — мои тетя и дядя!

Дядя Колин поднял глаза и посмотрел на лес. Я так и приник к стволу. Увидел он меня или нет?

Нет.

Меня всего трясло. Из меня так и рвался крик:

«Нет! Нет! Этого не может быть!»

Но я только крепче прижался к стволу и стиснул зубы. Только бы они не увидели меня. Иначе бы они поняли, что я знаю правду.

Гладкий ствол приятно холодил мой горячий лоб. Надо было все обдумать и составить план действий.

Что я должен делать? С ними оставаться нельзя. Нельзя же жить в одном доме с оборотнями.

Но куда мне деваться? Кто мне поможет? Кто мне поверит?

Тетя и дядя подняли свои шкуры. Затем дядя Колин помог тете Марте забраться в окно дома Марлингов. Когда она оказалась в доме, он также перелез через подоконник.

— Марлинги, — пробормотал я. — Живы ли они? Или мои тетя и дядя сделали с ними что-нибудь ужасное?

Через несколько минут дядя Колин и тетя Марта вылезли из окна и быстро зашагали к своему дому.

Я еще какое-то время стоял за деревом, следя за обоими домами и лихорадочно думая.

Где Марлинги? Спят ли они как ни в чем не бывало в своем доме? Знают ли они о том, что в их доме завелись оборотни? Не оборотни ли сами Марлинги?

Мне хотелось бежать отсюда куда глаза глядят. Выскочить на улицу и бежать как можно подальше от этих мест.

Но надо было выяснить, что с Марлингами. Нельзя уйти, не узнав о них всю правду.