Брайан понял, что Леон не желает видеть правду. Его интересовали только общие результаты продажи — теперь он знал, что девятнадцать тысяч девятьсот пятьдесят коробок проданы и он может вздохнуть спокойно. Наверно, в благодарность его повысят, назначат директором. Как хорошо, что на следующий год меня уже здесь не будет, подумал Брайан. Избави боже учиться в школе с таким директором.

— И знаешь, что здесь самое важное, Кокран? — спросил Леон тем голосом, которым говорил на уроках. — Мы защитили честь школы. Опровергли закон природы — ложка дегтя оказалась не в силах испортить бочку меда. Потому что, если у людей есть мужество и благородная цель, если они проникнуты духом общего дела…

Брайан вздохнул, упершись взглядом в собственные руки, превращая слова Леона в бессмысленный набор звуков. Он задумался о Рено, об этом странном упрямце. Неужели Леон действительно прав и вся школа важнее любого отдельно взятого ученика? Но разве личность не так же важна? Он подумал о том, как Рено в одиночку противостоит школе, Стражам — всем без исключения.

Да пропади оно все пропадом, подумал Брайан под елейный бубнеж брата Леона. Конфеты проданы, и его казначейской работе тоже конец. Теперь ему плевать и на Леона, и на Арчи, и даже на Рено. Слава богу, что и у него в жизни бывают свои маленькие радости.

— Значит, ты отложил пятьдесят коробок, Оби?

— Да, Арчи.

— Прелестно.

— Что ты задумал, Арчи?

— У нас будет собрание, Оби. Завтра вечером. Особое собрание, посвященное итогам продажи конфет. Оно состоится на футбольном поле.

— Почему на поле? Почему не в актовом зале?

— Потому что это собрание только для учеников, Оби. Учителя на него не приглашаются. Но все остальные там будут.

— Все?

— Да, все.

— И Рено?

— Он тоже там будет, Оби. Непременно.

— Ну и ну, Арчи. Ты просто… знаешь ты кто?

— Знаю, Оби.

— Прости, что спрашиваю…

— Спрашивай, Оби, не стесняйся.

— Зачем тебе там Рено?

— Чтобы дать ему шанс. Последний шанс избавиться от своих конфет, дружище.

— Я тебе не дружище, Арчи.

— Я знаю, Оби.

— И как же Рено избавится от своих конфет?

— С помощью лотереи.

— Лотереи?

— Да, Оби. Лотереи.

Глава тридцать пятая

Рехнуться можно.

Лотерея — но какая!

Такой лотереи еще не бывало ни в Тринити, ни в других школах.

Арчи, организатор и вдохновитель всего мероприятия, следил за его подготовкой: за тем, как наполняется стадион, как идут сплошным потоком зрители, как в свете прожекторов, чуть согревающих прохладный вечерний воздух, продаются и меняют владельцев бумажные лоскутки. Он стоял рядом с импровизированной сценой, которую под его руководством воздвигли сегодня после уроков Картер и остальные Стражи. Это был старый боксерский ринг — его извлекли из недр трибуны и вернули в прежнее состояние, если не считать отсутствия канатов. Платформа располагалась прямо на пятидесятиярдовой линии, перед самыми трибунами, чтобы каждый зритель мог видеть представление во всех подробностях и ничего не пропустил. Такой уж он, Арчи, — деньги, отданные за билет, должны окупиться до последнего цента.

Футбольное поле находилось по меньшей мере за четверть мили от школы и здания, в котором жили учителя. Но Арчи позаботился и о дополнительной страховке. Он выдал это сборище за футбольное состязание, закрытое для взрослых — якобы потому, что они смущают болельщиков.