|
— Том, не начинай опять, ладно? — рычит Люси. — Может, как-нибудь нанесу вам визит, — говорит Том. — Скажем, на выходные. — Давай! Приезжайте вдвоем… — И я смолкаю в замешательстве, когда Люси закатывает глаза и широким шагом удаляется в дом. — Словом, приято было тебя повидать, и я рада, что супружеская жизнь у тебя… Короче, жизнь у тебя супружеская… Я тороплюсь на кухню, умирая от желания рассказать маме об услышанном, — но там никого нет. — Эй, мам! — зову я. — Я только что видела Тома и Люси! Мама спускается по чердачной лестнице, держа в охапке что-то большое и белое. — Что это? — спрашиваю я, подхватывая узел. — Сейчас покажу, — выдыхает мама. — Просто… — Ее руки дрожат, когда она расстегивает молнию на пластиковом чехле. — Просто… смотри! — Это же твое свадебное платье! — в изумлении восклицаю я, увидев пену кружев. — Я и не знала, что ты его сохранила! — Конечно же, я его сохранила! — Мама отбрасывает обрывки оберточной бумаги. — Ему тридцать лет, но оно как новенькое. Бекки, это только идея… — Какая идея? — спрашиваю я, помогая расправить шлейф. — Оно может тебе и не подойти… Я медленно поднимаю на нее глаза. Черт… Она серьезно. — Боюсь, что действительно не подойдет, — говорю я осторожно. — Ты наверняка была постройнее меня. И… пониже. — Но мы же одного роста, — озадачивается мама. — Ну давай, Бекки, примерь! Пять минут спустя в зеркале в маминой спальне я созерцаю колбасу в оборках: тесный кружевной верх с гофрированными рукавами, на бедрах финтифлюшек еще больше… а потом они переходят в многоярусный шлейф. В жизни не надевала ничего менее лестного. — Ох, Бекки… До чего же я глупая, — бормочет мама, смеясь и вытирая глаза. — Моя девочка в платье, которое я носила… — Мама… — Повинуясь порыву, я обнимаю ее. — Это… действительно прелестное платье… Как бы намекнуть, что я его не надену? — И оно смотрится на тебе превосходно. — Глотая слезы, мама нашаривает носовой платок и сморкается. — Но тебе решать. Если ты считаешь, что оно тебе не идет… просто так и скажи… Я пойму… — Я… Ну… Черт. Вот черт! — Я над этим подумаю, — обещаю я, силясь улыбнуться. Мы убираем свадебное платье обратно в чехол, перехватываем несколько сандвичей на ланч и смотрим старый сериал по кабельному каналу — мама с папой установили его совсем недавно. А потом, хотя времени еще достаточно, я поднимаюсь наверх и готовлюсь к встрече с Элинор. Матушка Люка — одна из тех манхэттенских дамочек, облик которых — само совершенство и безупречность, и сегодня мне меньше всего хочется ударить в грязь лицом. Надеваю костюм от «DKNY», купленный на Рождество, новые фирменные колготки и туфли с распродажи в «Прада». Потом тщательно оглядываю себя, выискивая па ткани пятна и морщинки. На этот раз меня не поймаешь. Не будет ни одной выбившейся нитки, ни единой складки, в которую могли бы вонзиться рентгеновские лучи глаз Элинор. Не успеваю я прийти к выводу, что все в ажуре, как в комнату торопливо входит мама. Она удачно выбрала пурпурный костюм от «Виндсмур» и буквально светится от предвкушения. |
