|
Надеюсь, Ваш медовый месяц на Аляске по-прежнему проходит замечательно. С уважением, Дейв Крокердейл, туроператор. 1 Так, я с этим справлюсь. Легко. Тут ведь главное что? Дать волю своей высшей сущности, достичь просветления и напол-ниться ослепительно белым сиянием. Тоже мне фокус. Украдкой ерзаю на своем коврике для занятий йогой, чтобы сесть лицом к солнцу, и спус-каю с плеч бретельки топа. Кто сказал, что нельзя стремиться к трансцендентному блаженству и одновременно загорать? Я восседаю на холме в самом сердце Шри-Ланки, на территории ашрама «Голубые хол-мы», и моему взору открывается все земное великолепие. Впереди простираются пологие скло-ны чайных плантаций, сливаясь на горизонте с ясной синевой неба. В зелени медленно копошатся фигурки сборщиков чая в ярких одеждах, а стоит чуть повернуть голову – видно, как в тропических зарослях степенно вышагивает слон. А если совсем вывернуть шею, то можно увидеть Люка. Моего мужа. Вон он – сидит на голубом коврике для занятий йогой, скрестив ноги и закрыв глаза, на нем обрезанные льняные штаны и драная футболка. Знаю. Самой не верится. Но за десять медовых месяцев подряд Люк изменился до неузна-ваемости. Прежний бизнесмен в дорогом деловом костюме исчез. Вместо него появился строй-ный, загорелый мужчина с длинными выгоревшими на солнце волосами, в которых еще уцелело несколько косичек – их Люку заплели на Бонди-Бич. На его запястье красуется веревочный «браслет дружбы» из Масаи-Мара, а в ухе – крошечное серебряное колечко. Люк Брэндон с серьгой в ухе! Медитирует в позе йоги! Словно почувствовав мой взгляд, он открывает глаза и улыбается. Я расплываюсь в ответ-ной улыбке. Мы женаты десять месяцев. И ни разу не повздорили. Ну разве что разок. Несерьезно. – Сиддхасана, – командует наш гуру Чандра, и я послушно кладу правую ступню на левое бедро. – Освободите разум от всех посторонних мыслей. Так. Освободить разум. Сосредоточиться. Не хочу хвастать, но для меня избавиться от всех посторонних мыслей – пара пустяков. Я даже не понимаю, отчего другим это дается с трудом! Не думать ни о чем – это ведь гораздо лег-че, чем думать о чем-то, верно? Знаете, скажу вам по секрету – я прирожденный йог. Мы в ашраме всего пять дней, а я уже легко сажусь в лотос и все такое! Даже подумываю, не заняться ли мне преподаванием йоги, ко-гда мы вернемся в Лондон. Курсы йоги мы открыли бы на пару с Труди Стайлер . Точно! И запросто могли бы запус-тить свою линию одежды для занятий йогой – такие серо- белые костюмчики с изящным логоти-пом… – Следите за дыханием, напоминает Чандра. Ах да – дыхание. Вдох… выдох. Вдох… выдох. Вдох… Боже, ногти у меня – отпад. Я тут маникюр сделала на днях – с розовыми бабочками на бе-лом фоне. А усики у бабочек составлены из крошечных блестящих камушков. Ужасно хоро-шенькие. Ой, кажется, один стразик отвалился. Надо попросить, чтобы приклеили новый… – Бекки! От голоса Чандры я чуть не подпрыгнула. Стоит прямо передо мной и смотрит так, как больше никто не умеет. Ласково, понимающе, как будто прямо в сердце заглядывает. – У вас замечательно все получается, – говорит он. – У вас такая прекрасная душа. Я вся засветилась. У меня, Ребекки Брэндон, урожденной Блумвуд, прекрасная душа! Я чувствовала! – Ваша одухотворенность удивительна, – тихо добавляет он, а я смотрю на него как зача-рованная, не в силах оторвать глаз, и вдохновенно шепчу: – К материальным ценностям я равнодушна. |
