– Ничего не хочешь мне сказать, По? – наконец спросил он.

По понял, что он имеет в виду признание Рида. Ван Зил хотел проверить, вдруг По собирается что-то предпринять.

– Нет, сэр, – ответил По. Он хотел сказать директору, что дело Пейтона Уильямса не было ошибкой. Что он нарочно поместил этот документ без сокращений в папку для семьи Бристоу, зная, что произойдет. И принять последствия.

Он спас жизнь Мюриэл Бристоу, но его действия повлекли смерть человека. Он видел, что происходит, когда кто-то пытается сохранить свои темные секреты, и не хотел закончить так же, как Рид. Но в итоге он ничего не сказал. Признать это сейчас было бы эгоизмом. Старые дела поднимут и возобновят расследования. Будут поданы апелляции. Его честность поставят под сомнение. Убийцы, которых он посадил, могут выйти на свободу.

Это бремя он должен нести в одиночку.

Потом звонил заместитель директора Хэнсон, якобы извиняясь за то, что в последнее время доставил По столько хлопот. Они вели неловкую светскую беседу, пока Хэнсон не добрался до истинной причины своего звонка, начав сыпать клише и избитыми банальностями: «некоторые вещи лучше оставлять недосказанными», «не стоит рушить людям карьеру», «не буди спящих собак», и так далее. В конечном итоге он также захотел выведать намерения По.

По прикинулся, что ничего не понял, а у Хэнсона не хватило духу спросить его прямо. В конце концов он выпалил:

– Это якобы признание, сержант По, было болтовней и бреднями сумасшедшего. Ничем больше.

Затем позвонил епископ Карлайла, и По даже испытал некоторое сочувствие к человеку, который так им помог. Олдуотер хотел знать, какой ущерб будет нанесен его любимой Церкви. И в итоге велел По следовать за своей совестью.

Еще две недели По отдыхал и подолгу бродил с Эдгаром, прогуливаясь весенними вечерами. Обожженные легкие зажили, и голос вернулся. Руки восстановились. Время от времени звонила Флинн, делая вид, что держит его в курсе их дел. Но на самом деле она лишь хотела убедиться, что он в порядке. По ценил это, но так и не смог найти слов, чтобы ее поблагодарить.

Брэдшоу писала ему по электронной почте двадцать или тридцать раз в день. Каждое письмо вызывало у него улыбку. Она писала, что снова вернулась к своей обычной ежедневной работе, но не может дождаться, когда снова поедет с ним «в поле». Она училась водить машину и хотела приехать повидаться с ним и Эдгаром, как только сдаст экзамен.

Теперь, когда Рид был мертв, Брэдшоу, вероятно, была его самым близким другом. Они были полными противоположностями – ее свет и его тьма, но иногда именно такая дружба самая крепкая. Она спросила его, когда он вернется на работу.

Он не нашел, что ей ответить. Он сам не знал, вернется ли. Он хотел сначала проверить, сможет ли правильно поступить с Ридом. А затем ему нужно было поговорить с отцом. Он написал ему по электронной почте и предложил встретиться в следующий раз, когда тот будет в Великобритании. До сих пор ответа не было, но это было нормально; По долго ждал, он мог подождать еще немного. Но расплата придет. Однажды он и тот, кто изнасиловал его мать, останутся наедине в одной комнате. Вряд ли в Вашингтоне проводилось так уж много дипломатических приемов, куда позвали кучку хиппи. Кто-нибудь обязательно что-то вспомнит. По никогда не требовалось много зацепок, чтобы начать расследование, и он, конечно же, работал над делами об изнасилованиях, имея гораздо меньше возможностей для продолжения.

Улики с фермы уже проанализировали. ДНК всех жертв Рида нашли в клетках большого грузовика. Моча, рвота, кровь и фекалии были в большинстве из них. По какой-то причине одна клетка оказалась вычищенной до стерильности. Гэмблу хватило подтверждения, что именно на этой ферме удерживали людей перед их последним путешествием. Могилу Джорджа Рида нашли в нескольких сотнях ярдов от «Черной лощины», как и указал Рид.