– Не могли бы вы рассказать, как вы здесь поселились, миссис Свифт? – спросил По.

– Могу я перефразировать ваш вопрос, сержант По? – она улыбнулась. – Ведь я думаю, вы хотели спросить, как я могла себе позволить здесь поселиться, я права?

– Верно.

– Когда благотворительный фонд закрыл приют, мне выдали первый отказ от продажи имущества.

– Меня больше интересует…

– То, как я за него заплатила?

– Да, – сказал По. Сообщение от Брэдшоу подтвердило, что непогашенной ипотеки нет. Свифт полностью владела «Семью соснами».

В ее глазах сверкнула вспышка гнева.

– Мой покойный муж. Он знал, когда и куда вкладывать наши деньги, сержант По.

Хотя По и читал о ее муже – тот работал в какой-то бухгалтерской фирме в Пенрите, – ответ был туманным. Бухгалтерам хорошо платили, но не настолько охренительно хорошо. Он решил пока это оставить. Наверху послышались шум и следом детские крики.

Свифт встала со своего места и направилась к двери. Она повысила голос:

– Аннабель! Джереми! Бабушка внизу разговаривает. Можно потише, пожалуйста?

– Прости, бабушка, – отозвался кто-то из детей.

По заметил: стоило Свифт повысить голос, как культурный акцент испарился, с головой выдав в ней девчушку из Мэрипорта.

– Вы знаете, почему мы здесь, миссис Свифт? – спросил он, когда она вернулась на свое место.

– Если бы на меня надавили, я бы сказала, что кто-то из бывших жильцов приюта нахулиганил, и вы хотите навести о нем справки. Так обычно бывает. Я давно на пенсии, но до сих пор поддерживаю связь с некоторыми детьми, за которыми присматривала.

– Вы помните человека по имени Квентин Кармайкл? – спросил По.

Ее глаза сузились.

– Так вот почему вы здесь. Из-за того, что произошло на судне на Аллсуотере. Но почему сейчас? Это было больше двадцати пяти лет назад.

– Кое-что всплыло, – ответил По.

– Это насчет сбежавших мальчиков или самого круиза?

По не ответил. Иногда лучше было позволить свидетелям вести тебя туда, куда, на их взгляд, ты хочешь попасть.

Лицо Свифт посуровело, когда она уставилась вдаль.

– Эти проклятые мальчишки!

По ждал, пока она продолжит.

– За годы, проведенные здесь, сержант По, я присматривала более чем за сотней детей, и не будет хвастовством сказать, что я оказала значительное влияние на их жизнь. Дети ценили дом, который я создавала для них, а также установленные мной границы, и тот импульс, в котором нуждалась их жизнь.

– Похоже, вы были столпом общества, – прокомментировал По.

– Но эти четверо мальчишек… Что ж, некоторые дети просто не хотят, чтобы им помогали. Я предоставила им отличную возможность пообщаться с такими прекрасными людьми. Если бы они меня послушались, то после школы они все получили бы приличное образование.

У этих людей были отличные связи, и они были готовы помочь всем, чем только смогут. Все, о чем я просила ребят – вести себя прилично. И что они сделали? Нет, как только они поняли, что остались без присмотра, то все напились. Как обычные паршивцы. Они не подумали ни о приюте, ни о моей репутации.

– Похоже, они были немного неблагодарны, – добавил По.

– А разве нет? Что ж, не буду скрывать, я спустила с них семь шкур, когда они вернулись. Проклятье, чуть весь дом не перебудила.

– Неужели? – По провел достаточно допросов, чтобы понять, когда кто-то лжет.