Мышатник вскинул на плечи мешок и открыл дверь. Махнув девушкам рукой, но не произнося при этом ни слова, Фафхрд ступил на крошечную площадку. Ночной смог сгустился настолько, что почти ничего не было видно. Мышатник махнул Мариан и последовал за Фафхрдом.

— Да сопутствует вам удача — нежно сказала Блана.

— О, будь осторожен, Мышатник — выдохнула Мариан.

Мышатник выскользнул за дверь и закрыл ее за собой.

Прижавшись друг к другу и обнявшись, девушки ждали неизбежных скрипов и стонов лестницы. Но их все не было и не было. Ночной смог, что успел вползти в комнату, рассеялся, и тишина все еще оставалась непотревоженной.

— Что бы они могли там делать? — прошептала Блана — Ищут дорогу?

Она нахмурилась, нетерпеливо покачивая головой, высвободившись из объятий. Мариан, и на цыпочках подошла к двери. Открыв ее, тихо сделала несколько шагов, на которые лестница отозвалась со скрипом, и, вернувшись, захлопнула за собой дверь.

— Они ушли — удивленно проговорила она.

— Я боюсь — простонала Мариан и бросилась через комнату в объятия подруги.

Блана крепко обняла ее, потом, высвободившись, заперла дверь на три тяжелых болта.

В Костлявом переулке Мышатник снова спрятал в мешок веревку и крюк, с помощью которых они спустились. Он предложил:

— Как насчет остановки в «Серебряном Угре»?

— Ты хочешь просто сказать девушкам, что мы были в Доме Воров?. — спросил Фафхрд.

— Ну нет — запротестовал Мышатник — Но тебе же не удалось наполнить чаши, так это теперь сделаю я.

Хитро усмехнувшись, Фафхрд вытащил из-под плаща два полных кувшина.

— Захватил их, когда ставил кубки на место. Блана видит многое, но не все.

— Ты благоразумный и дальновидный парнишка — с восхищением проговорил Мышатник — Я горжусь тем, что могу назвать тебя своим другом.

Каждый откупорил свой кувшин и сделал по солидному глотку. Потом они направились к западу, но вскоре свернули и пошли в северном направлении по все более узким переулкам…

— Чумной двор — сказал Мышатник.

Несколько раз повернув, они быстро пересекли широкую пустынную улицу Ловчих и снова углубились в Чумной двор. Как ни странно, но стало немного светлее. Посмотрев наверх, они увидели звезду. Но ветра не было. В воздухе царило мертвое спокойствие.

Подогретые вином, желая скорее приступить к делу, они шли вперед не оглядываясь. Ночной смог был густ, как никогда. Высоко летящий козодой мог бы увидеть нечто, появляющееся во всех уголках Ланкмара, быстро движущееся подобно реке, умножаясь, вихрясь, кружась — темное, зловонное средоточие Ланкмара, исходящее от раскаленного железа его таверн, жаровен очагов, кухонных печей и печей для обогрева, печей для обжига, пивоварен, винокурен, печей для сжигания отходов и мусора, приборов алхимиков и колдунов, крематориев, могильных холмов — всего этого и многого другого… Он целенаправленно стремился к Костлявой аллее и особенно к «Серебряному Угрю» и развалюхе дому за ним. И чем ближе подходил смог к этому месту, тем насыщеннее он становился, тем быстрее крутился и лип, подобно черной паутине, к грубому камню и надтреснутому кирпичу.

Но Мышатник и Фафхрд, охваченные безмерным удивлением, которое вызвало у них появление звезд, продолжали осторожно петлять по улице Мыслителей, называемой моралистами проспектом Атеистов, пока не дошли до конца Чумного двора.

Мышатник повернул налево в переулок, который вел на северо-запад.

— Аллея Смерти.

Они несколько раз повернули туда-сюда, и в тридцати шагах впереди замелькала Дешевая улица. Мышатник сразу же остановился и толкнул Фафхрда в грудь.