Они миновали несколько дверей, у которых им очень хотелось задержаться. Однако большее, на что они осмелились, это чуть замедлить шаг.

Деятельность, кипевшая за некоторыми дверями, была очень интересна. В одной комнате обучали мальчишек, как снимать кисеты и вытаскивать кошельки. Они приближались к инструктору сзади, и если он слышал шлепанье босых ног по полу или чувствовал прикосновение шарящей руки, или, что считалось самым тяжким поступком — звон вытаскиваемых монет, то мальчишку ждала порка.

Во втором «классе» старшие студенты-воры обучались искусству выламывания замков. Одна группа слушала лекцию седобородого человека с необыкновенно ловкими руками, который мгновенно разбирал на детали самый сложный замок.

В третьей комнате воры ели за длинным столом. Запах нес искушение даже для сытых желудков. Союз хорошо заботился о своих членах.

В четвертой пол был разделен на части и, следуя инструкции, нужно было передвигаться по нему скользя, пригибаясь, падая, делая ложные выпады и прибегая к прочим хитростям. Голос, похожий на учительский, грозно командовал:

— Раз, два, раз, два! Что ты двигаешься, как твоя калека-бабка? Я сказал: быстро вниз, а не то стоять на коленях, как перед святым образом. А теперь…

К тому времени, как они миновали половину лестницы, Фафхрд ковылял с огромным трудом, тяжело опираясь на шпагу и то и дело цепляясь за витые перила.

Второй этаж был копией первого, но если первый был гол, то второй блистал роскошью. Лампы и курильницы, висящие и стоящие вдоль коридора, давали мягкий свет и приятный аромат. Стены были покрыты богатыми драпировками, полы устланы толстыми коврами. И все же этот коридор был тоже пуст. И более того, погружен в полнейшую тишину. Переглянувшись, Мышатник и Фафхрд остановились как вкопанные.

За первой, широко открытой дверью виднелась незанятая комната, полная вешалок со всевозможной одеждой, богатой и бедной, чистой и грязной, болванок с париками, полок с бородами и тому подобным. Явно гардеробная с воровскими атрибутами.

Мышатник метнулся вовнутрь и выскочил с большим зеленым флаконом, взятым с ближайшего стола. Он откупорил его и понюхал содержимое. В нос ему ударил гнилостно сладкий аромат гортензии. Мышатник смочил свой и Фафхрда лбы этими сомнительными духами.

— Устранение вони — объяснил он с важностью знатока — Не хочу, чтобы Кровас обдал нас кипятком. Нет, нет.

В дальнем, конце коридора появились две фигуры и направились к ним. Мышатник сунул флакон под плащ, крепко прижал его локтем к боку, и они с Фафхрдом снова заковыляли вперед.

Следующие три двери, которые они миновали, были плотно закрыты. Когда они поравнялись, с пятой, две приближающиеся фигуры сделались явно различимыми. Двое шли рука об руку. Одежда их была одеждой знати, но лица — лицами воров. Нахмурившись, глядя с достоинством и подозрением, они посмотрели на наших друзей.

И в это время из какого-то помещения, находившегося между двумя парами, послышался голос, произносящий слова на каком-то странном языке. По своей быстроте и монотонности он напоминал повседневную службу, произносимую священником, или заклинание колдуна.

Двое богато одетых воров замедлили шаги перед седьмой дверью и заглянули в комнату. И сразу же важность улетучилась. Шеи их вытянулись, глаза округлились. Они побледнели. Потом, внезапно, они рванулись вперед, почти побежали и миновали Фафхрда и Мышатника с таким равнодушием, словно те были мебелью. Певучий голос продолжал долдонить без малейшего перерыва.