Из посёлка Пирамида, к сожалению, таких данных мы уже не имеем. Там теперь никто не живёт. Заколочены двери двухэтажного дворца культуры с библиотекой и кинозалом на пятьсот мест, спортивного комплекса с плавательными бассейнами для взрослых и детей и спортивными залами для игры в волейбол, баскетбол, большой теннис, занятий тяжёлой атлетикой, заперты здания больницы, четырёхэтажной гостиницы и общежитий, забиты досками окна и двери жилых домов, снесен стрелковый тир, теплица, складские помещения. Понятно, что в разрушающейся нашей стране подобных умирающих посёлков, наверное, великое множество. Но Пирамида — место особое.

Мне часто приходится разговаривать с моим другом Андреасом Умбрейтом. Он немец, живёт в Германии, а познакомились мы с ним на Шпицбергене больше десяти лет назад. За это время на архипелаге сменилось несколько норвежских губернаторов, несколько российских консулов, появлялись новые генеральные директора треста «Арктикуголь» и управляющие норвежской угольной компании «Стуре Ношке», только мы с Умбрейтом неизменно занимаемся одним вопросом — развитием туризма в российских посёлках Шпицбергена. Почему с Умбрейтом? Почему туризмом в российских посёлках?

Удивительный это человек Андреас. Сначала я познакомился с его путеводителем по Шпицбергену. С дотошной пунктуальностью он описал в нём почти всё, что нужно знать туристу, прибывшему на неизвестный архипелаг: историю края, географию, климат, сколько живёт русских, норвежцев, поляков, чем они занимаются, где и что можно увидеть, какие следует выполнять правила, что делать в случае неожиданной встречи с медведем и многие другие полезные рекомендации. Несомненно, его путеводитель был первым такого плана на архипелаге. Позже он переиздавал и дополнял книгу несколько раз.

По сути дела мы вместе вступили в туристическую деятельность почти с нуля: норвежцы, русские и немец, фанатично любящий север. Но туризмом мы все занимались далеко не в равных условиях.

За норвежской фирмой СПИТРА (Шпицбергенское агентство путешествий), только-только отделившейся от угольной компании, стояло норвежское государство, сильно заинтересованное в успехе предприятия. За ними был большой начальный капитал, который фирма быстро возместила и значительно превысила, построив несколько гостиниц, рестораны, бары. Им было относительно легко: самолёты доставляли туристов круглый год на недавно выстроенный аэропорт норвежского посёлка Лонгиербюен, где они сразу попадали в руки норвежских гидов. Летом океанские круизные суда тысячами привозили дорогих клиентов. И если попадались среди них редкие русские, то только из числа эмигрантов. Благодаря им, посёлок быстро рос и развивался. Шутка ли, сто миллионов крон оставляют туристы в норвежском посёлке ежегодно?

Читателю эта цифра ничего не скажет, если я не добавлю, что в моём последнем отчёте о доходах от туризма в российских посёлках я с чувством гордости заметил, что валютные поступления (с учётом работы швейной фабрики, продукция которой продаётся в Норвегии) наконец-то достигли одного миллиона крон за отчётный год. То есть собственно туризм дал семьсот тысяч крон. А начинал я с того, что туризм приносил порядка ста пятидесяти тысяч крон всего. Мне было чем гордиться в тех условиях, но хотелось нам того же, что и норвежцам. Только за моей спиной не государство с субсидиями стояло, а руководство угледобывающего треста, для которого мои туристические идеи казались фантазией и были совсем неинтересны. За глаза меня так и называли в руководстве фантазёром. Хотелось, чтобы кроме иностранных туристов, ехали к нам из России, но как им ехать, если ни самолётов рейсовых из России нет, ни судов — всё только чартер треста, а он никого к себе не приглашает.