— И вы подтвердите это письменно? — спросил осмотрительный разносчик.

        — А почему бы и нет? — смеясь, воскликнул капитан. — Цезарь! Перо, чернила, бумагу — я напишу расписку в том, что освобождаю от обязанностей моего верного помощника Гарви Бёрча, разносчика и так далее и тому подобное.

        Принесли письменные принадлежности, и, капитан очень весело, в шутливом тоне, написал желаемый документ; разносчик взял бумагу, бережно положил ее туда, где были спрятаны изображения его католического величества, и, отвесив общий поклон, удалился прежней дорогой. Вскоре Уортоны увидели, как он прошел в дверь своего скромного жилища.

        Отец и сестры были так рады задержке капитана, что не только не говорили, но отгоняли даже мысль о беде, которая могла с ним стрястись. Однако за ужином, поразмыслив хладнокровно. Генри изменил свое намерение. Не желая подвергаться опасности, выйдя из-под защиты родительского крова, он послал Цезаря к Бёрчу, чтобы условиться о новой встрече. Негр вскоре вернулся с неутешительным известием — он опоздал. Кэти сказала ему, что за это время Гарви прошел уже, наверное, несколько миль по дороге на север, он покинул дом с тюком за спиною, когда зажгли первую свечу». Капитану ничего больше не оставалось, как запастись терпением, рассчитывая, что утром какие-нибудь новые обстоятельства подскажут ему правильное решение.

        — Этот Гарви Бёрч со своими многозначительными взглядами и зловещими предостережениями сильно беспокоит меня, — заметил капитан Уортон, очнувшись от раздумья и отгоняя мысли об опасности своего положения.

        — Почему в такие тревожные времена ему» позволяют свободно расхаживать взад и вперед? — спросила мисс Пейтон.

        — Почему мятежники так просто отпускают его, я и сам не понимаю, — ответил племянник, — но ведь сэр Генри не даст волосу упасть с его головы.

        — Неужели? — воскликнула Френсис, заинтересовавшись. — Разве сэр Генри Клинтон знает Бёрча?

        — Должен знать, во всяком случае.

        — А ты не считаешь, сынок, — спросил мистер Уортон, — что Бёрч может тебя выдать?

        — О нет. Я думал об этом, прежде чем доверился ему; в деловых отношениях Бёрч, по-видимому, честен. Да и зная, какая ему грозит опасность, если он вернется в город, он не совершит такой подлости.

        — По-моему, — сказала Френсис в тон брату, — он не лишен добрых чувств. Во всяком случае, они порой проглядывают у него.

        — О, — с живостью воскликнула старшая сестра, — он предан королю, а это, по-моему, первейшая добродетель!

        — Боюсь, — смеясь, возразил ей брат, — что его страсть к деньгам сильнее любви к королю.

        — В таком случае, — заметил отец, — пока ты во власти Бёрча, ты не можешь, считать себя в безопасности — любовь не выдержит испытания, если предложить денег алчному человеку.

        — Однако, отец, — развеселившись, сказал молодой капитан, — ведь есть же любовь, которая способна выдержать любое испытание. Правда, Фанни?

        — Вот тебе свеча, не задерживай папу, он привык в это время ложиться.

 

 

Глава V

 

Сухой песок и грязь болота —        

И день и ночь идет охота,

Опасный лес, обрыв крутой, —

Ищейки Перси за спиной.