- Нет. Чуть позже я с удовольствием воспользуюсь случаем осмотреть ваш летний дворец, но не сейчас. Не можем ли мы побеседовать здесь?

     - Конечно.

     - Хорошо. - Он сел на траву, скрестив ноги.

     - Если не возражаете, я воспользуюсь стулом, - сказал я.

     - Ничуть, - ответил он. - Мне даже интересно. Неужели вам действительно удобно сидеть на этом предмете?

     - Во всяком случае удобнее, чем сидеть так, как вы. Я, конечно, могу сидеть и так, но не слишком долго.

     - Понятно.

     Я вернулся во дворец, взял там два стула - для себя и для Эллен - и вынес их на улицу. Мы уселись.

     - Впрочем, в мое время стулья были в основном продуктом западной культуры, - сказал я. - На Востоке же даже тогда люди чувствовали бы себя вполне удобно, сидя так, как сидите вы.

     - Благодарю, - сказал он. - Именно такая информация и представляет для нас особую ценность.

     - Хорошо, - продолжал я. - С чего мне лучше будет начать?

     - Любая и вся информация, которую вы сможете нам дать, будет весьма полезна.

     - В таком случае я начну со шторма времени. В этом мы заодно, не так ли? Вы знаете, что я имею в виду, говоря о шторме времени?

     - О да, - сказал Обсидиан. - Мы знаем о шторме времени.

     - Ну вот, а мы о нем не имели ни малейшего понятия до тех пор, пока в один прекрасный день он на нас не обрушился. В то время я находился в северном диком районе штата, называвшегося Миннесота, на севере центральной части этого континента...

     Я стал рассказывать свою историю с того момента, когда решил, что у меня второй инфаркт. Мне казалось, что весь рассказ о дальнейших событиях займет не больше часа или около того, но я здорово недооценил, сколько мне придется рассказать, и вообще представить себе не мог, сколько самых разных вещей придется объяснять Обсидиану. Мы начали с вопроса о моем инфаркте, который сам по себе потребовал почти получасовых объяснений, и двинулись дальше, частенько впадая в то, что, наверное, звучало как водевиль, построенный на сюжете, где двое слепых встречаются в центре Сахары в полночь.

     - Но ведь сейчас никаких признаков повреждения сердца у вас нет.

     - Разве нет?

     - Вы хотите сказать, что не знаете об этом?

     ...И так далее. Разговор затянулся далеко за полночь. Через некоторое время Эллен, правильно рассудив, что нам необходимо, сходила за Порнярском и привела его, а потом попросила Дока сообщить остальным, что происходит. Через несколько часов у нас с Обсидианом появилась тихая внимательная аудитория, рассевшаяся полукругом вокруг нас и состоящая из всех способных добраться из городка до посадочной площадки.

     Беседа продолжалась четыре дня. Обсидиан явно пришел с целью получить информацию, при этом почти не предоставляя ее в ответ. Но вскоре выяснилось, что мы не сможем дальше общаться, если он не расскажет о своем времени и цивилизации. У нас с ним не было ничего общего, кроме языка, который его товарищи изучили за первые недели записей, а потом научили его говорить без акцента, и к концу первого часа мы оба поняли, что этого катастрофически недостаточно.

     Слова сами по себе, без смысловых определений, значили очень мало; они же у нас с ним были разделены тысячами, а возможно - сотнями тысяч лет. Странное ощущение возникало, когда ты слышал предложение, состоящее исключительно из старых знакомых звуков, и в то же время понимал, что у тебе нет ни малейшего представления о том, что имел в виду Обсидиан, выговаривая их.