|
Я вспомнил, что давно понял, - не существует настоящей отчужденности. Я был всем, и все было мной.., и, вспомнив это, я снова попытался соприкоснуться со вселенной. Я постарался стать частью окружающего меня ветерка, землей, на которой стоял, и деревьями вокруг, частью всех домов в городке с их светящимися окнами и жизнью людей внутри. Я ощутил за своей спиной летний дворец и потянулся к нему, чтобы коснуться каждого, кто был внутри. Света не было, но все кругом снова окрасилось в золотистые тона. Я увидел их всех за стенами позади моей спины, увидел погруженного в вечный сон Санди, Дока, Билла, Порнярска и Эллен. Я увидел Эллен и коснулся ее, и она была ключом ко всему остальному между стенами бесконечности и всеми бесконечностями за пределами этих стен. Передо мной вдруг предстала картина и этой вселенной, и всех остальных. Я проникал все дальше и дальше...
- Марк! Я повернулся, собираясь исчезнуть, вернуться в жилище Обсидиана, но, поворачиваясь, знал, что опоздал. Повернувшись лицом к летнему дворцу, я увидел в сумраке более темную тень. Это была Эллен. - Эллен, - спросил я, - как ты узнала, что я здесь? Она подошла ко мне. - Я знаю, где ты, - сказала она, останавливаясь передо мной. Я едва видел ее лицо. - Я всегда знаю, где ты. Порнярск вернулся, и, поскольку тебя все не было, значит, ты был здесь. - Возвращайся к остальным, - сказал я, чувствуя, как сдавленный хрип наполняет мой голос. - Возвращайся. Я сейчас приду. - Нет, не придешь, - возразила она. - Ты собирался исчезнуть, а не войти. Я промолчал. - Почему, Марк? Я по-прежнему не мог ответить. Потому что я вдруг понял - почему. То, что не давало мне покоя все то время, что я изучал силовые линии, теперь, когда я впал в состояние абсолютного видения своего единения со вселенной, неожиданно превратилось из возможности в определенность, из подозрения в уверенность. Я отворачивался потому, что знал, что не вернусь. - Почему? Тут я понял, что она спрашивает меня совсем не о том, почему я ухожу. Она и так уже это знала, потому что я не собирался возвращаться. Она спрашивала меня, почему я собираюсь уходить туда, откуда никогда не вернусь. - Я должен, - сказал я. Она обвила меня руками. Она была очень сильной, но мы оба знали, что ей меня не удержать. Целая чертова вселенная тянула меня в другом направлении. У нее всегда останется Док, мрачно подумал я, глядя на нее. Я знал, какие чувства он испытывает к ней. Но теперь я был мудрее, чем раньше, и понимал, что говорить об этом не стоит. - Я люблю тебя, Эллен, - признался я. - Знаю, - сказала она, все еще обнимая меня. - Знаю. И тебе вовсе не нужно уходить. - Нужно, - сказал я. - Это все шторм времени. - Пусть кто-нибудь другой занимается им. - Кроме меня, никого нет. - Это потому, что ты сам сделал так, что никого нет. - Послушай, Эллен. - Я чувствовал ужасную беспомощность. - Если я этого не сделаю, вселенная взорвется. - Когда? - Когда? - эхом откликнулся я. - Я спросила: когда? Через десять лет? Через десять месяцев? Две недели? Два дня? Если даже это случится через два дня, воспользуйся ими - первыми двумя настоящими днями в своей жизни, - оставайся, и пусть она себе взрывается. - Не могу. - Не можешь? - спросила она, разжала объятия и отступила на шаг. |
