– Пора?

– Эк тебя разобрало! – Бурый покровительственно похлопал дружка по плечу. – Я первым пойду, а ты на шухере подежуришь. И не приведи тебе Господь что-нибудь учудить. На ленточки порву. Усек?

Мишка кивнул и Гриня короткими перебежками двинулся к складу. Скрипнула отодвинутая доска. Потянулись долгие минуты томительного ожидания. Несколько раз Оторвин собирался присоединиться к Бурому, вскакивал и вновь садился. Угроза быть порванным на ленточки возымела свое действие. Когда Мишка совсем уж отчаялся встретиться с Гриней на этом свете, Бурый наконец появился. Сгибаясь под тяжестью мешка, он добрался до кустов и плюхнул свою ношу на землю.

– Все чисто?

– Чище и быть не может! – радостно заверил Чубей. – Теперь я?

– Ага. Действуй, прикрою.

Подражая грации Грини, Мишка перебежал открытое пространство и протиснулся в щель между досками. В складе было темно, как в заднице негра, но Оторвин не стал дожидаться, пока глаза привыкнут к мраку. Он смело шагнул туда, где должны были находиться мешки и протянул руку, намереваясь схватить ближайший. В следующую секунду произошло то, чего Чубей никак не ожидал. Его пальцы коснулись чего-то теплого и мокрого. Щелкнули зубы. Мишка отдернул руку и завыл, как простреленный навылет волк. Бурый, услышав вопль, не стал дожидаться развития событий, взвалил мешок на плечи и сиганул в кусты.

– Ой, мамочки! – верещал Чубей, метаясь по складу, сбивая на пути все, что попадалось. – Ой, маманя! Выпустите меня, Христа ради!

Мишка кожей чувствовал присутствие рядом монстра и был уверен, что тот, своими зубищами отхватил ему не меньше, чем половину ладони. Поняв, что помощи ждать неоткуда, он в полном отчаянии решил протаранить ворота. Наклонив голову, ринулся на штурм. Вопреки ожиданиям атака оказалась удачной. Чугунный лоб Мишки и ворота, построенные еще при Александре Федорыче Керенском стали составляющими успеха. Одна из створок слетела с петель. Чубей вырвался на свободу. Однако удар оказался таким сильным, что неудачливый ворюга не смог скрыться: слишком уж ярким оказался свет разноцветных звездочек, заплясавших перед глазами. Описывая очередной круг по лужайке перед складом Мишка почувствовал, как на его талии сомкнулись чьи-то руки.

– Попался злодей!

Голос принадлежал человеку, а не чудищу, поэтому Чубей не стал сопротивляться. Всхлипнув, он повис на руках своего спасителя.

– У-у-у, сучье вымя! На колхозное добро позарился?! – ревел незнакомец. – Счас я тебя стреножу! Участкового кто-нибудь позовите!

Оторвин понял, что его запястья стягивают брючным ремнем. Послышался топот ног, а когда Мишка осмелился открыть глаза, то увидел себя окруженным толпой возмущенных и сонных нижнечмыринцев.

– Ха! Я специально в складе решил переночевать! – взахлеб рассказывал Сенька Безшапко. – А на ловца, бляха-муха, и зверь бежит.

Справедливости ради следует отметить – зверь из Мишки был никакой. Стянутые ремнем руки не позволяли вытереть ни слезы раскаяния, ни соплю, предательски выползшую из левой ноздри. Когда Чубею удалось-таки втянуть ее на место, появился гвоздь программы. Шнурки на ботинках участкового инспектора Иннокентия Порядкина не были завязаны и болтались, как спагетти. Порядкин забывал завязывать их даже перед поездкой в райотдел, а уж разбуженному среди ночи инспектору было тем более не до шнурков. Наступая на них, Кеша взразвалочку приблизился к Мишке и без предисловий заехал ему в ухо.

– Вот падла, которая мне все показатели портит! На всю оставшуюся жизнь посажу!

– Не надо! – всхлипнул Мишка. – Я исправлюсь, я больше не буду! Ради Бога не надо.

– Другого Бога, кроме меня здесь нет!

Все присутствующие одновременно взглянули на небо, но подобный раскатам грома голос доносился с земли и принадлежал Егору Льняному.