— Знаешь, Жорж, на твоем месте я бы ее отвезла после похорон в Пор-Гримо. Это ее отвлечет. Смерть отца жестокий удар для нее. Я не могу ею заняться, ты понимаешь почему. Не буду я разыгрывать перед ней комедию скорби и сожалений, но мне и не до скандалов. Но ты можешь ей сказать, что эта смерть меня немного огорчила. Может быть, тебе она поверит.

— Ты не хочешь присутствовать на похоронах?

— Нет, даже не распишусь в книге соболезнований, — рассмеялась Берта. — Слава Богу, все хорошо устроилось. У меня нет желания оставаться здесь, я поеду к Лангоню и Деррьену. Там меня оставят в покое.

Я положил трубку, ко мне вернулась бодрость. Прекрасно, Берта сама подсказала предлог. Эвелина не откажется, а я искренне хочу помочь ей пережить это горе.

Я провел остаток дня в расспросах. Стали появляться самые разные слухи. Конечно, основной была версия несчастного случая. Однако, среди путаницы всяческих предположений, затесалась мысль о преднамеренном убийстве. Мол, причина раны на голове совсем не в ударе о тротуар. У Мареза были враги… и особенно в его бывшей семье, все это знали. И смерть приключилась как раз тогда, когда его бывшая жена испытывает определенные трудности. Поговаривали уже об аресте счетов, о допросе Берты полицией.

Массомбр, пришедший ко мне после обеда, был обескуражен.

— Это хуже лесного пожара, — сказал он. — Загорелось сразу со всех сторон. Каждый рассказывает какие- нибудь мелкие гадости. Бедный Марез, когда выпивал, всегда принимался за свою жену. Из кафе в кафе он таскал свои гнусные инсинуации. Он говорил, что вооружен и, в случае чего, будет защищаться. Никто, конечно, не принимал его всерьез, и тем не менее прислушивались. Теперь же все это всплывает. И надо признаться, все отдают должное мадам Комбаз, но любить не любят. Результаты вскрытия будут известны завтра.

Несмотря на темноту и холод, я пошел бродить вокруг дома Эвелины. Я звонил в ее квартиру, но домофон оставался нем. Тогда я стал ходить по окрестностям, заглядывая в витрины баров, где она могла искать утешение в своем одиночестве. Маленькая идиотка, я же был здесь, готовый ее утешить. В отчаянии я написал на визитной карточке, прижав ее к стене: «Я тебя жду. Ты мне нужна». Записав в уголке адрес Эвелины, я сунул карточку под запертую дверь дома. Может, кто-нибудь заметит карточку и положит в почтовый ящик. Эта ночь длится бесконечно, я уже не совсем понимаю, что пишу, пора кончать.

В восемь часов я вышел купить газеты. Интересная деталь: последний, кто видел Мареза живым, был некто Фелисьен Дош, мастер с фабрики Комбаз. Так, теперь Марез и этот Дош. Что же творилось за спиной у Берты? Статья была короткой. Дош сохранил к Марезу симпатию, считает, что к нему были несправедливы. Несчастный случай с Марезом не вызывает у него ни малейших сомнений. Смерть Галуа тоже. И все же…

Еще утром я узнал от Массомбра, вскрытие подтвердило то, что все уже знали. Марез упал, мертвецки пьяный, и умер от кровоизлияния в мозг. Огромный кровоподтек на виске вызван ударом о тротуар. На этом пересуды должны прекратиться. Я больше не колебался, пошел к Эвелине, и на этот раз она мне открыла. Увидев меня, она в слезах бросилась мне на грудь, я погладил ее по голове.

— Дурочка, почему ты не позвала меня?

Пусть бы Марез умер тысячу раз, потому что его смерть принесла мне минуту бесконечного блаженства.

— Так вот какая у тебя комната, — сказал я. — Тут у тебя прямо кемпинг, милая.

Такой беспорядок не мог возникнуть естественным путем. Распахнутый чемодан, откуда вылезали белье, флаконы, свитера; кровать, больше похожая на звериную берлогу; неизменный проигрыватель на полу; окурки в крышках от коробок; в единственном кресле куча самых различных вещей: чулки, колготки, бюстгальтер, шарф, и из всего этого высовывалась потертая морда плюшевого мишки.