–А что приговоры? – спросил Бестужев-Рюмин. – Все заведенным порядком идет.

–Стало быть, казни по тем приговорам продолжаются? Того допускать я не желаю и потому отдаю приказ – всех, кого наметили к казни до дня смерти Анны, помиловать!

–Но ваше высочество! – вскричал Бестужев-Рюмин. – Много кто по делам изменным на плаху идет. И имущество сих господ в казну пойдет.

–Я уже сказал свое слово, господин кабинет-министр. Всем помилование. Царствование новое, государя нашего императора Иоанна III, не следует начинать с крови. Довольно уже было казней и слез.

–Как будет угодно, вашему высочеству, – согласился Бестужев-Рюмин.

–И еще, господа министры, есть у меня проект банкира Либмана о сокращении подати подушной на 17 копеек с души.

–Но сие резко сократит поступление денег в казну государства, ваше высочество, – на сей раз возразил князь Черкасский.

–Нет, – ответил князю Бирон. – Либман все подсчитал и выходит, что сим действием мы не токмо не сократим поступления в казну, но увеличим их. Увеличим не сразу, но сокращения доходов не будет. Ведь нынче команды воинские недоимки рвут, и многие села от того в полный разор пошли. И потому снижение подати подушной благостно скажется на империи. Проект сего Указа мной уже подписан. Вы, князь возьмите его и сделайте все что надобно.

–Слушаюсь, ваше высочество, – Черкасский взял у герцога лист Указа.

–И еще одно, господа министры. При императрице Анне слишком много трат были вынуждены придворные нести на пошив костюмов новых. Императрица почившая требовала в одном и том же платье дважды при дворе не показываться. Так вот я планирую ввести ряд законов против роскоши. Отныне придворные должны приходить ко двору в платье не дороже 4 рублей за аршин. И пусть хоть год ходят в одном и том же.

–Будет исполнено ваше высочество, – сказал Бестужев-Рюмин. – Указ будет заготовлен и отдан вам на подпись.

–Завтра все должны знать про сие. Чрезмерная роскошь разоряет государство. И да не станут более дворяне своих крестьян отягощать податями сверх меры.

–Будет исполнено.

–Банкир Либман доклад мне представил о воровстве заводчиков Уральских, – продолжил герцог. – Демидовы, Строгановы, Турчаниновы много работных людей своих обижают. Того более терпеть не можно!

–Ваше высочество, трогать заводчиков сейчас не стоит. Они много пользы государству Российскому приносят.

–Но в записке докладной, которую фон Штемберг составил, будучи на посту берг-директора, говориться, что сии заводчики намеренно казенные заводы железнодельные разоряют, – сказал Бирон, глядя на Черкасского.

–Порядок на заводах уральских навести не столь просто, ваша светлость, – осторожно высказался Бестужев-Рюмин. – И дело сие наскоком решать не следует. Трогать осиное гнездо пока не нужно. Всему свое время.

–Хорошо, – согласился герцог. – Пока погодим.

На том первое заседание кабинета при регенте и закончилось….

***

Министры удалились, и к герцогу пришел Лейба Либман. Он сообщил, что полки армейские жалование получат в скорости. К тому все действия им предприняты

– Но скажу тебе, Эрнест, что толпа просителей в моей конторе не уменьшается. Они идут и идут.

– Нам надобно завоевать доверие сего народа. Ты сам сие много раз твердил, Лейба.

– Это так, Эрнест. Но так долго продолжаться не может. Я не могу постоянно давать. Моя касса не бездонная яма. Вот вчера приходил пиит Тредиаковский.

– И что? Он просил денег?

– А чего же еще? – усмехнулся Либман.