– Вы можете нападать на меня сразу втроем, господа. Если я стану убивать вас по одному, то для меня в том будет мало чести.

Офицеры рассвирепели от такого заявления и, обнажив клинки, набросились на Пьетро.

– Мы отберем у сего наглеца клинок и отхлещем его нашими шпагами плашмя по голой ж….! – орал семеновский капитан со шрамом.

– Пусть помнит гвардию!

Мира быстро отразил все атаки пьяных офицеров. Шпагами они владели так себе, и он сих молодчиков и за достойных противников не почитал. Потому от первоначального своего намерения заколоть кого-то – отказался.

Он выбил шпагу из рук капитана и поранил ему руку, дабы тот уже к бою не вернулся. Затем он в течение минуты нанес легкие раны и другим соперникам и вложил свой клинок в ножны.

– Вам бы господа уроки фехтования брать почаще, – сказал он и снова зашел в трактир…

***

Пьетро предложил Бирону уйти из таверны, но герцог отказался от того.

– С чего я должен уходить? От того что ты отделал троих русских? Пусть шпаги держать научатся.

– Но сегодня русских здесь больше чем иностранцев.

– И что с того?

– Среди офицеров может найтись некто, кто опознает тебя или меня.

Они выпили еще и стали закусывать. Стол был уставлен разными яствами, и они оказали честь каждому блюду.

Пьетро Мира не напрасно волновался. Среди русских, после водки, снова послышались оскорбительные слова. И больше того, сеньора Пьетро опознали.

– Да это же шут придворный! – закричал поручик Преображенского полка.

– Шут? Ты пьян, Олсуфьев! – осадил его капитан со шрамом.

– Да точно вам говорю! Шут то по кличке Педрилло! И шпагой он мастерски владеет! В Италии то мастерство постигал!

– И что с того? Никого он не убил ведь? – проговорил капитан. – Хотя мог бы. Я то сразу понял. А он токмо руку мне оцарапал.

– Дак шут на дворянина руку поднял! – Олсуфьев хотел встать из-за стола, но капитан семеновского полка насильно усадил его.

– Сядь! И не ори так, Олсуфьев. А то завтра похмелят тебя в тайной канцелярии на дыбе.

– Меня?

– Молчи, Сашка, – осадил Олсуфьева другой гвардеец. – Он к самому Бирону приближен! Завтра донесет своему герцогу…

– Русских солдат из-за этого Бирона мордуют, а я и слова не скажи? Так?

Бирон резко обернулся. Он посмотрел в глаза поручику Олсуфьеву:

– Из-за Бирона, вы сказали, поручик? Я вас понял правильно?

Олсуфьев осекся. Он узнал, кто сидит перед ним в простой таверне.

– Отчего вы во всем Бирона вините? Я хотел бы знать? Лично вам, что Бирон сделал?

– Герцог, – побелевшими губами прошептал Олсуфьев. – Герцог…

– Не стоит вам произносить моего имени громко, поручик. И можете не бояться тайной канцелярии. Ни я, ни сеньор Мира не промышляем доносами.

После этого Бирон встал со своего стула и вместе с Пьетро вышел из таверны. Он был в бешенстве. Он выдал себя. Не сдержался. Выпил слишком много водки с мороза….

****

Год 1739, январь 17-го дня. Санкт-Петербург.

Во дворце в покоях герцога Бирона.

Утром 17 января, герцог Бирон собрал у себя своих сторонников. К нему пришли барон фон Ливен, барон фон Бреверн, барон фон Мегден, граф Дуглас, братья Бирона Карл и Густав, принц Гессен-Гобургский, который в последнее время стал верным сторонником герцога.

– Господа, – начал Бирон. – Я вами не доволен. У наших врагов всюду есть глаза. И они нам наносят удары.