– В этом он умнее тебя оказался, Артемий, – прямолинейно заявил адмирал Соймонов.

– Но я не один в кабинете, адмирал! Там еще и Черкасский и Остерман. Но дело сие мы с вами поправим. Я постараюсь поближе сойтись с молодой принцессой.

– Да и среди людей принца Брауншвейгского стоит завести себе глаза и уши. У Либмана, а значит и у Бирена, они есть, – предложил архитектор Еропкин.

Волынский продолжил мысль Еропкина:

–И среди шутов неплохо обзавестись сторонниками. Пьетро Мира работает на Бирена. Его любовница Мария Дорио на нас, сама того не зная. Но стоит к нам Авдотью Буженинову накрепко привязать. Она на царицу такое влияние имеет, что иным до неё далеко.

–Буженинова крепкий орешек, – сказал Эйхлер. – Она на посулы не сильно податлива.

–Ничего. Пусть денег не возьмет, так на ином её поймаем.

–Но с Биреном стоит быть осторожным, – предостерег всех де ла Суда. – Пока он Артемия Петровича за своего друга почитает. Но Либман хитер, и глаза ему открыть сможет.

–Я не стану лбом ворот прошибать, Жан. Я буду осторожен!

***

Год 1739, январь 18 дня. Санкт-Петербург.

При дворе. Волынский и Анна Леопольдовна.

На следующий день Артемий Петрович Волынский был принят принцессой Анной Леопольдовной. Он подарил принцессе 10 тысяч рублей в шкатулке и выразил желание помогать ей и впредь.

–Я рада, Артемий Петрович, что мы с вами общий язык нашли, – сказала принцесса. – А то при дворе меня только герцог Бирон понимал и помогал мне. Но скажу вам правду – мне Бирон не так приятен как вы.

– И мне герцог не столь приятен, ваше высочество. Но он господин у себя в Курляндии, а вы наследница в России. И за вас многие русские станут.

– Вы в том крепко уверены, господин Волынский?

– Я тому порука, ваше высочество.

– Могу я что-нибудь сделать для вас, Артемий Петрович? – спросила молодая принцесса.

– Есть у меня к вам небольшая просьба, ваше высочество. Прошу вас принять в штат свой новую камер-юнгферу Варвару Дмитриеву. Уж очень она в месте при дворе нуждается.

– И это все о чем вы просите?

– Да, ваше высочество.

– Тогда считайте что Варвара Дмитриева уже камер-юнгфера моего двора.

– Благодарю вас, – Волынский схватил руку принцессы и почтительно её поцеловал.

Вот у него и появился соглядатай при молодом дворе. Правда доносители Либмана в тот же день доложили ему о том, что Волынский щедро одарил Анну Леопольдовну…

***

Год 1739, июль, 3-го дня. Санкт-Петербург.

Бракосочетание.

3 июля 1739 года состоялось торжественное бракосочетание принца Антона Улриха Брауншвейгского, племянника императора Австрии, и принцессы Анны Леопольдовны Мекленбургской, племянницы императрицы Всероссийской.

Жених и невеста были в великолепных одеждах осыпанных бриллиантами. Анна не поскупилась на эту свадьбу.

Белый кафтан принца, расшитый золотом, усыпанный драгоценными камнями камзол, пышный парик и треуголка с плюмажем скрепленном бриллиантовой заколкой – притягивали взоры толпы.

Невеста была в закрытом платье белого цвета. Ее голову венчала небольшая корона, изготовленная для свадьбы придворными ювелирами.

Молодые ехали в карете самой императрицы Анны. Народ смотрел свадебный кортеж. По бокам кареты скакали офицеры конной гвардии в белых плащах.

Вслед за каретой императрицы, следовали экипажи герцога курляндского.