Балакирев указал Пьетро на фрейлин что плескались внизу у чана с горячей водой.

–И самая лакомая из них Варька Дмитриева. Столь красива девка. И на тебя она все зыркает. Вишь? С чего бы сие?

Пьетро и вправду заметил, что красивая длинноволосая девица смотрит в его сторону. И ему даже показалось, что она сделал ему знак рукой.

– Она при Анне Леопольдовне состоит в камер-юнгферах, – шепнул ему Балакирев. – И потому не говори с ней нынче.

– Но она мне знак рукой сделала. Или нет?

– Тебе, тебе. Потому и говорю, что не подходи к ней.

– Отчего же так? Коли она зовет то и подойти надобно, – по-русски ответил Мира.

– А ли не слыхал, что я тебе сказал? Она при Анне Леопольдовне состоит.

– И что с того?

– А то, что она кабинет-министру Волынскому служит. А стало не герцогу Бирону, врагу его. Понимаешь про что я, Адамка?

– Не совсем.

– С чего это ей говорить с тобой, коли она Волынскому служит?

– Дак голая женщина в бане не думает про то кому служит, Иван. Она про иное мыслит. Пойду. Неудобно заставлять даму жать.

– Как знаешь, – спокойно ответил Балакирев. – Я не хочу зла тебе, Адамка. Хоть и не доброхот я герцогу твоему, но тебе посоветую беречься нынче крепко.

– Трудно понять тебя, Иван. То ты готов мне помочь, то нет.

– Всякое бывает, Адамка, и жук свистит и бык летает.

– Пойду я. Сиди здесь один, Иван.

И Пьетро, обернувшись простыней, быстро спустился вниз к девушкам. Дмитриева не прикрылась ничем. Она была красива и наоборот выставляла свои прелести на показ. Она отбросила копну своих длинных цвета воронового крыла волос, дабы не прикрывали они груди её.

– Сеньор Пьетро Мира? Не вас ли я вижу? – спросила она по-итальянски.

– Да это я. И рад что вы говорите на языке моей родины.

– Синьор Пьетро, вас ждут сегодня в известном вам доме на Мойке.

– Ждут? Но кто может меня ждать? – спросил он.

Пьетро вначале подумал, что сама Дмитриева желает его заполучить на свидание с собой. Но потом встрепенулся. Откуда она знает про дом на Мойке? Там они несколько раз встречались с Марией. И об этом никто не знал.

– Вы сомневаетесь? Вот вам знак от женщины, что помнит о вас, – прошептала Дмитриева и протянула Пьетро перстенек.

Это был знак от Марии Дорио! Они давно договорились, что Мария будет посылать ему это кольцо, когда они смогут встретиться в том доме на Мойке. Но отчего она послала знак через эту женщину?

– Сеньор! Вы не примете знака от Марии? – спросила Дмитриева.

– Приму, но я подумал, что это странное место для передачи кольца.

– Иного времени я не нашла. К вам трудно подобраться. И за мной следили. А я обещала передать сие так, дабы никто не видел. Но не стойте более возле меня. На нас кое-кто уже смотрит. Она ждет вас в шесть часов вечера….

***

После шутов в ледяной бане решила попариться сама императрица. Она пришла туда в сопровождении горбатой Биронши, врача Рибейро Санчеса и своих служанок. Слуги при доме ледяном вычистили баню так, что никаких следов пребывания там шутов обоего пола не осталось.

Императрица быстро впадала в гнев, и гнев её был ужасен. Болезнь совсем испортила её характер. И потому все старались ей угодить.

– Снова вчера мне тягостно было, – проговорила императрица, когда служанки стали её раздевать. – Слышь, лекарь?

– Я увеличу дозу лекарства, ваше величество, – проговорил Санчес.