Когда я приступил к просмотру, советник как раз снимал вторую бровь, оказалось, что собственных бровей у него нет. Надбровные дуги есть, а вот бровей у этой рожи предусмотрено не было. Следом за бровями последовала роскошная прическа, перекочевавшая с головы советника на деревянную болванку, появившуюся из‑под столика. После этого из крупного, породистого носа были извлечены две весьма немаленькие подкладки, в результате чего на лице советника появился тонкий крючковатый клюв, а его бородавка приобрела просто чудовищные размеры. То, что осталось от советника Юрги, с удовлетворением оглядело себя в зеркале. А в следующее мгновение сей замечательный актер и гример ласково провел ладонями по своему лысому черепу от макушки до шеи и… бросил на столик… уши. Нет, на черепе ушки тоже остались, только они были, я бы сказал, катастрофически малы!

Теперь передо мной предстала настолько отвратительная рожа, что желание все бросить ради спасения Кины разгорелось во мне с невероятной силой.

Однако представление, как оказалось, только началось.

Юрга еще раз с весьма довольным видом оглядел себя в зеркале, ощупал голову и личико своими толстыми сильными пальцами, а затем встал с кресла и направился к одному из секретеров, стоящих у стены. Подойдя к выбранному предмету мебели, советник положил левую ладонь на бронзовую ручку и… принялся озираться. Комната была, в общем‑то, невелика, но он оглядывал ее так, словно в ней могло прятаться по меньшей мере шестеро агентов иностранных разведок. Закончив наконец пятиминутную инспекцию своего обиталища, советник глубоко вздохнул и правой рукой полез за пазуху. Пошебуршав в сем интимном месте ладошкой, он вытащил на свет божий золоченый стерженек, которым отпер дверцу секретера.

Я не успел рассмотреть содержимое ящика, заметил только, что он заставлен разнокалиберными и разноцветными пузырьками. Юрга с необычайным проворством выудил из секретера маленький темно‑синий флакон и довольно несвежую тряпицу и тут же снова запер ящик.

Со своей добычей советник вернулся к гримировальному столику и положил ее на столешницу. Потом он уселся в кресло, закрыл глаза и откинулся на спинку.

В таком положении отдохновения Юрга пребывал минут десять. Я уже решил, что он заснул, однако в этот момент он выпрямился и довольно громко сказал:

– Пора…

Взяв флакончик, он очень аккуратно открыл его и выпустил на подставленный лоскут большую маслянистую каплю. Затем снова аккуратно закрыл флакон и принялся втирать полученную жидкость в стекло зеркала. Делал он это весьма методично, стараясь покрыть жидкостью всю поверхность зеркала. Закончив втирание, он отложил тряпицу и уставился на свое отражение.

Минуты три ничего не происходило, и я уже подумал, что мой подопечный немного не в себе, как вдруг изображение в зеркале разжало губы и хрипловато произнесло:

– Докладывай!..

– Повелитель, все идет по разработанному тобой плану, – тут же начал громко шептать советник. – Война со Степью может быть начата, как ты и предполагал, через пятнадцать дней. На передний рубеж выведены гвардейские полки Барса, Беркута и Рыси, именно те отборные части, которые подлежат уничтожению в первую очередь…

– Ты уверен, что боевые действия начнутся вовремя? – перебил докладчика «повелитель» из зеркала.

– Повелитель, я с трудом удерживаю посла степного императора от того, чтобы он не объявил Кине войну завтра! – воскликнул советник. – Вчера утром королева в его присутствии объявила, что все степняки воняют и вообще они грязные дикари!

– Вот как? – не меняя своего выражения, спросило личико в зеркале, но в самом голосе чувствовалось удовлетворение.

– Да, повелитель, Сорта знает, какие страшилки читать королеве на ночь… – подобострастно захихикал Юрга.

– Дальше!.