|
Холм неторопливо полз перед ними. Почерневшее от нагара ухо Боцмана напоминало скрюченную головешку, волосы слева выгорели, на шее, виске, скуле темнели пятна, перемежавшиеся волдырями. В глазах, мутных от боли, притаилось безумие. Не хватало только, чтобы и этот свихнулся, как Жердь. Где он, кстати? — Жердя видел? — прошептал Филин. Боцман прикрыл глаза, будто обдумывая вопрос, потом с хрипом выдавил: — Не… А щенок? — Он впереди. Мы лежим тут, а он к «менталу» чешет. — Филин скривился: пока эта громадина, как черепаха, тащится мимо, ненавистный Шульга всё дальше угребает от него вместе с контейнером. И поделать тут ничего нельзя, опасно слезать с островка, пока холм не удалится хотя бы метров на двадцать. — А волосатый? — спросил Боцман. Значит, ещё соображает что-то, раз вспомнил про Растафарыча. — Его тоже не видать, — ответил Филин, и тут рядом с островком выпрямился Жердь. Он был куда выше остальных бандитов, да к тому же нашёл, видно, какой-то горб на дне, потому что вода оказалась ему по пояс. — А-ргх! — выдохнул он и рванул молнию сумки на ремне. На свет появилась та самая длинношеяя бутылка, стреляющая фейерверками, во второй руке бандита оказался небольшой предмет, запечатанный в целлофан. Жердь рванул его зубами. — Не вздумай! — прошипел Филин, боясь привлечь внимание холма. Жердь безумно оглянулся и только тогда увидел бандитов на островке. — А ты не командуй! — крикнул он, скалясь. — Ты мне больше не командир! Ты всех… всех нас сгубил… весь отряд… и Огонька! В руке его блеснула освобожденная от целлофана серебристая турбозажигалка. Холм начал тормозить. — Стой! — крикнул Филин. Жердь чиркнул, поднёс зажигалку к горлышку. Выломав из островка тяжёлую ветку. Филин швырнул её в бандита. Жердь замахнулся. Сжимающая бутылку рука уже пошла вперёд, когда ветка вмазала ему по голове с таким звуком, какой издаёт мокрое полотенце, если им шмякнуть по стене. Бандит поскользнулся, ноги разъехались, он осел в воде, и выпавшая из руки бутыль свалилась ему на голову. Она не разбилась от удара, а свернутая жгутом ткань в горлышке прогорела ещё не до конца, хотя ей оставалось совсем немного — Жердь мог бы спастись, если бы сразу ушёл под воду. Но он не сделал этого: поймал бутылку и снова занёс, чтобы бросить в холм. Она взорвалась. Крик слился с гудением пламени, которое полыхнуло на весь Могильник, ослепив замерших на островке бандитов. Жердь стал большим факелом, огонь взлетел столбом, потом колесом разошёлся вокруг. Над гудящим кольцевым валом, покатившимся над водой, вспыхивали и гасли сине-зелёные искры. Филин нырнул с островка, ухватив за шиворот Боцмана, стащил его за собой. Даже сквозь грязную воду вспышка была хорошо видна — красно-багровые завихрения и протуберанцы закрыли небо. Опали. Стало темнее, потом огонь исчез. Боцман, которого Филин всё ещё держал за шкирку, рванулся вверх. Оттолкнувшись от дна, главарь тоже вынырнул. Холм быстро полз прочь, оставляя широкую пенную струю. |
