– Это опечатка, – хмуро сказал Колльберг. – Там, естественно, должно быть Бенгт Форс.

– Девушку тоже проверять?

– Да, если это тебя развлечет, – сказал Мартин Бек. – Она сидит в ресторане «У кружки».

– Я могу говорить непосредственно с ними?

– Конечно. Почему бы и нет? Обычный опрос в связи с делом Альфа Матссона. Теперь уже все знают, о чем идет речь. Кстати, как там дела у ребят из отдела по борьбе с наркотиками?

– Я разговаривал с Якобсоном, – сказал Стенстрём. – Они уже набрали почти полные сети. Когда разнеслось, что Матссон в этом замешан, у всех развязались языки. Кстати, мне пришла в голову одна идея. Матссон продавал среди прочих нескольким полным развалинам и вытягивал из них неплохие деньги.

Он замолчал.

– Так какая же идея пришла тебе в голову? – спросил Колльберг.

– Возможно, один из этих бедняг, которых он обдирал, какой‑нибудь его клиент уже был сыт по горло, если можно так выразиться?

– Ну, такое возможно, – с серьезным видом сказал Мартин Бек.

– Особенно в кинофильмах, – дополнил Колльберг. – Американских.

Стенстрём сунул список в карман и встал. В дверях он остановился и обиженно сказал:

– У нас иногда тоже так бывает.

– Возможно, – согласился Колльберг. – Но ты забыл, что Матссон исчез в Венгрии, куда поехал за товаром для этих своих бедняг. Ну, тебе уже пора уходить.

Стенстрём ушел.

– Ну, ты и ехидный, – заметил Мартин Бек.

– Он что, не может подумать, прежде чем говорить? – сказал Колльберг.

– Вот именно, он подумал.

– Ну да!

Мартин Бек вышел в коридор. Стенстрём как раз надевал пиджак.

– Посмотри каждому в паспорт. Стенстрём кивнул.

– И не ходи один.

– Они опасны? – колюче спросил Стенстрём.

– Инструкция, – проворчал Мартин Бек.

Он вернулся к Колльбергу. Они сидели тихо, пока не зазвонил телефон. Мартин Бек взял трубку.

– Разговор с Будапештом состоится в семь часов, а не в пять, – сухо сообщила телефонистка.

Они немного поразмышляли над этим сообщением. Потом Колльберг сказал:

– Черт возьми. Это досадно.

– Гм, – сказал Мартин Бек. – Ты прав, ничего хорошего в этом нет.

– Два часа, – сказал Колльберг. – Может, поедем немножечко оглядимся?

– Почему бы и нет?

Они проехали через Вестерброн. Субботнее движение уже затихло, и на мосту почти не было машин. Посередине моста они обогнали немецкий автобус с туристами. Он ехал медленно, и Мартин Бек видел, как туристы встают и смотрят в окна на отливающую серебром воду залива и дождливую панораму города на заднем плане.

– Молин – единственный из них, кто живет не в центре, – сказал Колльберг. – Начнем с него.

Они продолжили путь через Лильехольмсброн, проехали по Орстаплан, где клубился густой туман, и повернули в аллею на Сокенвеген. Колльберг свернул с главного шоссе и немного попетлял по узким улочкам, застроенным частными домиками, пока не нашел нужный. Он медленно ехал вдоль живых изгородей и читал таблички на калитках.

– Здесь, – сказал он. – Молин живет слева. Эти ступеньки ведут к нему. Раньше в доме жила одна семья, но теперь его разделили. Второй вход сзади.

– Кто живет в другой половине дома? – спросил Мартин Бек.

– Какой‑то таможенник на пенсии, с женой

Сад перед домом был большой, заросший искривленными яблонями и густыми кустами смородины и крыжовника.