— Эй, майор, вы собираетесь съесть эти картофельные оладьи? — спросил Алек у Басанти.

Лейтенант Алек Морроуз был одним из ходячих таранов Легиона. Он был крепко сложен и строил из себя крутого парня, но под всеми этими мускулами и непристойными шутками у него имелось доброе сердце. Он предпочитал тяжёлую артиллерию и стрелял из неё в монстров. У Алека было грубое чувство юмора, и всё, что он говорил, нужно воспринимать без излишней серьёзности.

Басанти смотрела куда-то вдаль, явно погруженная в свои мысли, но слова Алека вернули её в настоящее.

— Да, я собираюсь съесть их, Морроуз, — она вонзила вилку в упомянутые картофельные оладьи, заявляя свои права. — Вот почему я положила их себе на тарелку.

Басанти прослужила Легиону больше ста лет. Она многое повидала, многое сделала и ни от кого не терпела никакого дерьма.

— Какая жалость, — взгляд Алека скользнул к моей переполненной тарелке.

— Забудь об этом, — сказала я ему, протыкая вилкой клубнику.

— Жадничать нехорошо, Леда.

— Ты говоришь, как тот, кому что-то нужно.

Рядом со мной фыркнула Басанти.

Свобода выбора в моей столовой не ограничивалась выбором места, где тебе сидеть. Речь шла о выборе собственных друзей. Речь шла о том, чтобы не позволить невидимым границам разлучить вас. Ангелы всегда стояли так высоко над всеми, что оставались совершенно изолированными, совершенно одинокими. Их единственной компанией были другие ангелы, и большинство из них хотели ударить друг друга в спину. Возможно, именно поэтому большинство ангелов были такими чертовски бесчеловечными.

Басанти знала меня с тех пор, как я вступила в Легион Ангелов; более того, когда я была новобранцем, она служила одним из моих тренеров. И Алек знал меня почти так же давно. В обычном офисе Легиона это не имело бы значения. Как только я стала ангелом, они бы вознесли меня на пьедестал, возвышенную и святую превыше всех. Настолько возвышенную и святую превыше всех, что мало кто осмелился бы заговорить со мной.

Не таким ангелом я хотела бы быть. Я не хотела оставаться одна. Мне хотелось, чтобы меня окружали друзья. Всегда и навеки. Потому что друзья значили гораздо больше, чем доказательство того, какая я крутая.

— Держи, — я бросила Алеку один из своих кексов.

Он поймал его. Он посмотрел на кекс сверху вниз, потом на меня, подозрительно нахмурив брови.

— А что с ним не так?

— Ничего, — заверила я его.

— Тогда почему ты делишься им со мной?

Я ухмыльнулась ему.

— Сегодня утром я чувствую себя особенно великодушной.

Он откусил кусочек и, когда это не убило его, откусил ещё один.

— Ты действительно в хорошем настроении. Может, тебе стоит почаще уезжать?

Басанти толкнула его локтем в плечо.

— Ой, женщина! Это было больно! — пожаловался он.

— Жить будешь, — еётёмные глаза сверкнули, губы скривились. — Но если ты будешь грубым, Леда тебя покарает.

Алек посмотрел на меня.

— Ты действительно сделаешь это? — он притворился испуганным.

— Я даже не знаю, как карать людей, — призналась я. — Но когда я это выясню, ты будешь первым, кого я найду, — я подмигнула ему.

Он усмехнулся, а затем бросил в рот то, что осталось от кекса. У всех солдат Легиона был отменный аппетит. Из-за всей нашей магии и беготни мы сжигали калории так же быстро, как вдыхали и выдыхали воздух. Но Алек был особенным. Он мог съесть в два раза больше пищи, чем обычный солдат, и всё равно оставалось место для десерта.

Хор окликов прервал Алековские поиски пищи. Я бросила взгляд на дверь и на источник шума.

Айви и Дрейк только что вошли в столовую.