Если приезжие с Красноярска спрашивают, где лучше лечиться, то их предупреждают. Говорит им лесник: мол, не шумите на Святом. А надо повеселиться, есть много иных озер на выбор.

    Вернулась наша знакомая оттуда и сама рассказывала: «Привезли мы себе две фляги этой святой небесной воды. Стоит она уже третий год. Не портится. И вся - как будто вчера черпнули с озера. Ни мути, ни осадка!

    Играет и в стакане голубизной хрустальной. Будто в ней синьку растворили.

    А недалече от озера в селе Абан теперь готовят на заводике пищевом утешения. Делают конфетки облепиховые, вкусное варенье клюквенное, черничное да земляничное. Варят все из сибирского родного сырья. Желе из морошки и кислицы им удается. И сладкий щербет из кедрового ореха выходит, и маслице кедровое жмется на славу.

    Умеют здесь приготовить и черемшу соленую, наш дикий чеснок сибирский. Делают еще и хариус вяленый, а нигде такого нет. Исполняется в этом предсказание странника-государя. Стоит благополучие Абана на вкусных ремеслах, леденцах и пряниках с ароматной начинкой.

    Разлилось по соседству с селом живое новое чудо.

    Исцеляются на его чистых берегах всякие недуги. И название красивое.

    Святое озеро.

    Владимир Пентюхов. Это было, было, было…

    (рассказы)

    СНЕЖНЫЙ ЧЕЛОВЕК

    Я этот рассказ от своего знакомого Виктора Васильевича Щербакова слышал, а он вроде бы от своего отца - Василия Арсентьевича, который жил где-то в среднем течении Маны.

    Василий Арсентьевич, по словам Виктора Васильевича, был человек могутный. Плечи широчайшие, бородища… Ежели встанет на полусогнутых ногах да руки крюками над головой поднимет, ну медведь и медведь. И силенку имел тоже, можно сказать, медвежью.

    Так вот однажды осенью шел он с охоты и в одном месте остановился ночевать. А ночь стояла не то чтобы глаза коли, а так, сумеречная. Деревья видны, тропа просматривается и - никого вокруг. Только где-то дикий козел оглашенно гаркает. Но Василий Арсентьевич, как всякий охотник, тайги не боялся. Не пугали его никакие там шорохи, крики, стуки. Знал, кто их производит. Дрова на костер не стал собирать - теплая ночь-то была. Лег на окраине лесной поляны под крайнее дерево, рюкзак - под голову, ружье - под руку. Так, на всякий случай. И только он глаза закрыл - на тебе. Шаги чьи-то слышит с той стороны, откуда пришел. Ну не то чтобы показалось, а явственно услышал. В голове пронеслась мысль: «Кто это может быть? Неужели медведь преследует?»

    Сел Василий Арсентьевич, курки ружья взвел, ждет. Подождал, подождал - не подходит никто. Решил все-таки, что это ему померещилось от усталости, и опять лег. Лег и вспомнил, что именно в этих местах, по слухам, хозяин тайги живет. Нет, не медведь, а какое-то лохматое существо, которое на большую обезьяну смахивало. Оно якобы и ростом выше, чем он сам, и в плечах пошире. И еще сказывали старики, что если ты задумаешь здесь ночевать, а совесть у тебя чем-то замарана: воровал, обманывал, другим жизнь портил, - этот хозяин тебя прогонит. Не пачкай, дескать, мое чистое место своей грязной душонкой.

    Василий Арсентьевич посидел, подумал да и опять лег. Не нашел в себе грехов, чтобы на него хозяин здешнего места сердился. И начал засыпать - устал же!

    И вот тут-то… Он еще и заснуть как следует не успел, а только впал в сон и чувствует: схватил его кто-то сразу за обе ноги и быстро поволок.