|
- У нас тут небольшое разногласие... - сказал ректор. - У дона Кроче есть племянник, который мечтает стать врачом. А профессор Натторе говорит, что у него нет необходимых оценок для получения диплома. Трагедия. Дон Кроче был так добр, что приехал, чтобы похлопотать за племянника, а поскольку дон Кроче столько сделал для нашего университета, я подумал, что нам следует постараться как-то его уважить. Дон Кроче заговорил дружелюбно, без намека на сарказм: - Сам-то я неграмотный, но никто не может сказать, что я не преуспел в деловом мире. Конечно, подумал Гектор Адонис, человеку, который может подкупать министров, организовывать убийства, терроризировать лавочников и владельцев фабрик, совсем не обязательно уметь читать и писать. - Я пробивался в жизни сам, - продолжал дон Кроче. - Почему мой племянник не может сделать то же самое? Моя бедная сестра будет убита горем, если у ее сына не будет стоять "доктор" перед фамилией. Она искренне верит в Христа, она хочет помочь всему миру. Доктор Натторе с полным отсутствием чутья, характерным для людей, всегда считающих себя правыми, изрек: - Своей позиции я изменить не могу. Дон Кроче вздохнул. И примирительно сказал: - Что плохого может сделать мой племянник? Я обеспечу ему пост в армии или в католической больнице для престарелых. Он будет держать их за руки и выслушивать жалобы. Он очень мягкий, он обворожит всех этих старых перечниц. О чем я прошу? Подправить немного бумаги, которые вы тут перелистываете. - Он окинул презрительным взглядом книги вдоль стен. Гектора Адониса чрезвычайно встревожила мягкость дона Кроче - это был сигнал тревоги... Адонис понимал, что он должен найти выход из тупикового положения. - Мой дорогой доктор Натторе, - сказал он, - конечно же мы можем что-нибудь сделать. Немного натаскать частным образом, дать дополнительную практику в местной благотворительной больнице... Хотя доктор Натторе родился в Палермо, он не выглядел сицилийцем. Светловолосый, лысеющий, он так и кипел от возмущения, чего никакой истинный сицилиец в подобной деликатной ситуации никогда себе не позволил бы. Безусловно, в нем давали о себе знать ущербные гены, унаследованные от какого-нибудь древнего норманнского завоевателя. - Вы не понимаете, мой дорогой профессор Адонис. Этот юный болван хочет стать хирургом. "Иисусе, Иосиф, Дева Мария со всеми святыми, - подумал Гектор Адонис. - Тут дело плохо". Воспользовавшись ошеломленным молчанием своего коллеги, доктор Натторе продолжал, обращаясь к дону Кроче: - Ваш племянник ничего не понимает в анатомии. Он препарирует труп, словно разделывает овцу для жарки на вертеле. Он пропускает почти все занятия, не готовит курсовые работы, входит в операционную, словно идет танцевать. Согласен, что он мил, вряд ли можно найти более приятного парня. Но, в конце-то концов, мы же говорим о человеке, который в один прекрасный день должен будет острым ножом коснуться живой человеческой плоти. Гектор Адонис в точности знал, что думает дон Кроче. Кого трогает, что из парня выйдет плохой хирург? Речь идет о чести семьи, потере ею уважения, если парень провалится... - Дорогой дон Кроче, - сказал Гектор Адонис, - я уверен, что доктор Натторе примет ваши пожелания, мы постараемся переубедить его. |
