– Теперь мы уже не сами по себе. – Голос Антона дрогнул. – Искинт выполняет свой замысел, и только благодаря этому Юл с нами.

– А дальше? – Скулы Лю Банга обострились. – Ты вполне убеждён, что он наш союзник?

– Кибер передал мне лишь то, что ему велел сообщить Искинт. Связи с самим Искинтом нет, либо она односторонняя. Но если вдуматься…

– Если вдуматься, то может оказаться, что моё спасение лишь часть более общего замысла, – подал голос Юл Найт. – Мы собрались все вместе, что Эль Шорру и требовалось.

– Уловка такой ценой? – Антон кивнул на пленных.

– Чужая жизнь – что она для них! Да и кто из нас сможет убить беззащитного? Им это известно. Они все перевернут, чтобы добраться до нас.

– Нет, – резко сказал Антон. – Вы не знаете Искинта, а я был им, как и он был мною. Я верю ему.

– Кто мы без доверия! – В голосе Умы не было вопроса. – Кандидаты в эль шорры. Кстати, заметил ли кто‑нибудь, что свои цели мы обсуждаем в присутствии кибера, то есть, скорее всего, Искинта?

– Знаю и помню, – сказал Антон – Так и должно быть. Рассудок может предать, разум – нет.

– И мы не в ловушке, – уточнил Лю Банг. – Юл, это место выбрано не только потому, что отсюда недалеко до Поющего Леса. Каждый из нас шёл к цели своим путём, мой привёл нас сюда. Лабиринт обширен, его даже современными средствами нелегко прочесать, но дело даже не в этом. Я недаром говорил о контрастах истории. Наверху – прагматизм; здесь, в пещере, – многовековое, освещённое традициями убежище искателей духовности. В их религиозно‑философскую доктрину я не успел проникнуть, но нас обещали к ней приобщить. Вдобавок меня заверили, что в случае опасности нам откроют недоступный преследователям путь спасения. И это обещание, уверен, не было ложью.

– Их истина поможет нам.

– Они убеждены, что их истина – поводырь для каждого.

– Ты сказал им о нашей задаче?

– Она известна врагам, нет смысла её скрывать. Антон неожиданно для себя нашёл здесь нечеловеческий разум. А я искал человеческий, понимаешь? Антон прав: подлинный разум, человеческий он или нет, – наш союзник. Его нет при дворе Падишаха, значит, он наиболее возможен на другом полюсе общественного сознания – здесь. Если я ошибся, наше положение вряд ли станет хуже.

– Не надо окольных путей, когда есть прямой, – не выдержал Антон. – Искомое рядом.

Лю Банг тоже взглянул на неподвижных пленников и улыбнулся.

– Ты человек действия, а значит, немножко нетерпелив. Ума не зря молчит, верно?

– Все уже подготовлено. – Чисто женским движением Ума поправила упавшую на лицо прядь волос. – Адмирал без сознания, с ним ничего не выйдет. А капитана я уже ввела в нужную снореальность, дело за нами. Имеем ли мы право проникнуть в сознание, когда человек беспомощен?

– Он, не задумываясь, выстрелил бы в меня, безоружного! – воскликнул Юл. – Какие тут могут быть сомнения?

– Сомнения всегда нужны, – сказал Лю Банг. – Но сила действия равна силе противодействия.

Антон кивнул.

– Хорошо. – Ума вздохнула. Она встала на колени перед тихо посапывающим во сне Ивом, низко склонилась над ним, приникла к его груди. – Ну, мальчик…

– Бедный мальчик! – фыркнул Юл. – Убийца. Нашла кого жалеть.

– Жалеть надо всех‑всех, слабых тем более, – донёсся едва различимый шёпот Умы.

Юл отвернулся, пальцами босых ног поправил огонь костра.