Руками нежными властительно обвей...

 О, только бы убить сознанье роковое,

 Не думать, не желать, не помнить ничего

 И, в одиночестве, у сердца своего

 Почувствовать на миг хоть что-нибудь живое.

 Вот так!

 (Обнимает ее).

 Пускай вся жизнь неуловимый сон,

 Пускай весь мир – ничтожное виденье —

 Я докажу себе, что есть один закон.

 Одна лишь правда – наслажденье!

 (После мучительного раздумья отталкивает Беатриче).

 Обман, и здесь обман! Оставь меня. уйди...

 Потухла страсть, в душе лишь ужас без предела...

 Мне показалось вдруг, что я прижал к груди

 Холодное, как лед, безжизненное тело...

 Увы! погибнет красота.

 И кудри выпадут, и череп обнажится...

 Где ныне вешних роз свежей твои уста —

 Там щель беззубая ввалившегося рта

 Бессмысленной, немой улыбкой искривится.

 Оставь меня! Прочь, все уйдите прочь!

 За пышной трапезой, сияющей огнями,

 Мне кажутся теперь все гости мертвецами,

 И давит грудь, как склеп, томительная ночь.

 Довольно! Факелы и свечи потушите...

 Мне страшно быть с людьми! Уйдите все и пусть

 Растет в безмолвии моя немая грусть.

 Скорей, безумцы, пир кощунственный прервите...

 Гости уходят, слуги уносят кубки, яства и свечи; остаются Kлотальдо, Базилио и Сильвио.

 Базилио.

 Мой час теперь настал.

 Не в наслажденьях смысл и цель существованья,

 Не все погибло: есть великий идеал —

 Он мог бы утолить души твоей страданья.

 Не все разрушены сомненьем алтари...

Но, сын мой, жаждешь ли ты Бога?

 Сильвио.

 Говори.

 Базилио.

 Умом бесстрастным побеждая муки,

 Забудь себя, отдай всю жизнь науке.

 Могильный прах – и чистый луч рассвета,

 Звезду, что перлом в сумраке повисла,

 Мечту, что родилась в душе поэта —

 Ты разлагай на меру, вес и числа,

 Исследуй все в тиши лабораторий:

 Гниющий труп и нежный запах розы.

 Людских сердец возвышенное горе.

 И брызги волн, и вдохновенья слезы.

 Тогда спадет с очей твоих завеса,

 Поймешь ты жизнь таинственную мира

 И в ропоте задумчивого леса,

 И в трепете полночного эфира:

 Как звук с созвучием – душой смиренной

 Сольешься ты с гармонией вселенной.

 Сильвио.

 Скажи, достигну ли я тайны роковой?

 Проникну ль хоть на миг к источнику явлений,

 К той грозной глубине, к той пропасти немой,

 Что скрыта облаком блистательных видений?

 Наука даст ли ключ к загадке мировой.

 Пойму ли я, что там, за призрачной вселенной,

 За всеми формами, за дымкой жизни тленной?

 Базилио.

 Нет, лгать я не хочу, там, за пределом знаний,

 Тебя наука к Тайне приведет:

 Твой ум слабеющий коснется вечной грани —

 И больше ни на шаг не двинется вперед.

 И как бы ни дерзнул глубоко погружаться

 К началам бытия в природу человек —

 Он будет к роковой загадке приближаться —

 И не решит ее во век.