Первой очнулась Нюша и могучей рукой вырвала Симу из западни. Ободранный копчик нестерпимо болел, и она, трясясь от злости, ядовито произнесла:

— Рада была доставить вам несколько веселых минут. А сейчас разрешите откланяться.

— Ну что ты, девочка! — заспешила к ней Роза Исаевна, вытирая слезы. — Не обижайся! Это у меня привычка такая дурацкая: как кто упадет — я смеюсь. Нервная реакция. Это ж мы не над тобой потешаемся! Над ситуацией! И ты посмейся вместе с нами. Давай садись вот на этот стул, позавтракаем наконец!

— Нет-нет! — решительно отказалась Сима. — Я пойду, пока кое-что уцелело и функционирует. Пока не все органы выведены из строя. А то, боюсь, еще немного, и меня отсюда вынесут на носилках. Вперед ногами…

Она подхватила сумочку и решительно направилась к двери.

— Я провожу! — дернулся было Протасов.

— Ни в коем случае! — взвизгнула Сима, переходя на галоп. — Мне еще пожить хочется! Спасибо за гостеприимство! И вообще за знакомство! Давно я так не отдыхала!..

Она скатилась с крыльца и рванула к калитке. На прогретой солнцем бетонной дорожке нежился Мойша. Кот едва успел отпрыгнуть в сторону, выгнул спину, ощетинился и гневно заорал. Но Сима даже не взглянула в его сторону, и Мойша, бросив ей вслед короткое кошачье ругательство, снова рухнул на теплую поверхность, вытянул лапы, откинул хвост и блаженно зажмурился.

В столовой воцарилась тишина, нарушаемая только позвякиванием ложечки о край стакана.

— Куда-то все тебя заносит, Володька, не в ту степь, — заговорила наконец Роза Исаевна. — Из огня да в полымя…

— Ну, ее можно понять, — усмехнулся Протасов.

— Ее-то можно, а вот тебя не понимаю. Ты, что ли, ей шишак-то поставил?

— Баба Роза!..

— Что ж, он у нее сам вырос?

— Она действительно налетела на стол.

— Это как же надо было лететь? — сурово посмотрела на его улыбающееся лицо хозяйка. — Ну что ты лыбишься, непутевый? Все у вас, видать, на этом шишаке и закончится с твоей Симой.

— Нет, баба Роза, все у нас с ней только начинается.

— Пойдешь провожать?

— Провожать не пойду.

— В Москве заявишься? А как она тебя погонит?

— Не погонит.

— Она девка горячая.

— А я подожду, пока остынет…

18

Конечно, Сима надеялась, что Протасов все же появится. И конечно, в этом случае непременно излила бы на него всю горечь своего нынешнего состояния. Но Протасов не появился ни в санатории, ни в аэропорту. И Сима окончательно утвердилась в своей правоте: это действительно банальный курортный роман, и хорошо, что она первая поставила в нем точку и вышла из игры. Правда, с некоторыми потерями. Но ничего! Все заживет, отрастет, рассосется. Зато она не утратила собственного достоинства! Вот только Симу не покидало ощущение, что что-то все же потеряно, тоже очень важное…

«Легко сказать: „Слушайся сердца“, — думала Сима. — А если я, как шизофреник, слышу разные голоса, как разобрать, сердце это или… селезенка, Вот про Вову номер три все понимала, но и слушать никого не хотела. А Протасов? Знаю ведь, все знаю и про себя, и про него, а поделать с собой ничего не могу.