Значит, беда моя не в том, что не разбираю, какой орган вещает, а в том, что все равно поступаю как Бог на душу положит. И как с этим бороться, если такая вот я набитая умница?..»
Объявили начало регистрации на московский рейс, и Сима направилась к стойке, у которой уже образовалась небольшая очередь. И последней в этой очереди стояла… Наташа Полежаева!
— Не может быть! — сказала Сима. — Не может быть! Какое счастье…
Наташа повернулась и несколько мгновений смотрела непонимающе.
— Сима? — наконец предположила она. — Ты, что ли? Не узнаю…
— А так? — спросила Сима и сняла паричок.
— О Господи! — отшатнулась Наталья. — Кто это тебя?!
— Девчонки! — оживился стоящий сзади масленый мужичок. — Откуда такие красивые?
— Из зоны, — охотно пояснила Сима и сделала пальцы веером. — Хочешь познакомиться?
— Не-а! — отказался мужичок. — Какая-то ты психованная.
«Точно! — подумала Сима. — Правильно он определил. Именно так я себя и веду».
— Быстро надевай парик и давай сюда билет! — приказала Наталья. — В самолете все мне расскажешь.
* * *
— Последнее время я только и делаю, что живописую свои злоключения, — закончила повествование Сима. — И все мне дают полезные советы. А я поступаю с точностью до наоборот.
— В таком случае я тебе ничего советовать не стану — напрасный труд. Я знаю это состояние. Оно пройдет. И тогда ты поймешь: может, тебе этот Протасов вообще не нужен?
— Да нет, он мне нужен. Я это и сейчас понимаю.
— Но найти его уже не сможешь…
— Смогу, если захочу. Позвоню Ирине Львовне…
— А ты захочешь?
— Уже хочу, — усмехнулась Сима. — Но не буду ни сейчас, ни потом.
— Почему? Ну сейчас понятно, а потом-то почему не будешь?
— Да он меня пошлет подальше со всеми моими фокусами! И правильно сделает.
— А если он сам тебя найдет?
— Вряд ли! После всего…
— Но ты же говоришь, что он… — начала было Наталья и сама себя перебила: — Хотя ты и в прошлый раз говорила. О Вове номер три. Просто насмерть стояла…
— Это совсем другой случай! — отмахнулась Сима.
— Понятное дело…
— Ты сомневаешься?
— Да нет. На сей раз действительно все иначе. В смысле главного героя. А вот ты в своем репертуаре: где надо бежать без оглядки, вцепляешься, как пиранья, а от Протасова, наоборот, шарахаешься, словно черт от ладана. Ну так все-таки, если он объявится?
— Я сейчас сама себя понять не могу, тем более тебе объяснить. Хочу одного, а делаю совсем другое. Как в том анекдоте. Хотел сказать жене: «Муся, сделай мне, пожалуйста, бутерброд с сыром». А сказал: «Сука! Ты мне всю жизнь сломала!» Помнишь, прошлым летом сколько я тебе наговорила о своей великой любви? А сейчас ничего сказать не могу. Хотя если бы ты знала, что у меня в душе творится! Но ведь невозможно, дико теми же самыми словами описывать то и это! А других-то слов нет! А я как будто уравниваю Володю с этим… Вовой.
— Сим, это клиника какая-то! Ты совсем меня запутала! Значит, про Вову номер три ты в глубине души все понимала, но так его любила, что не могла в это поверить. Про Володю ты тоже все понимаешь и тоже любишь, но, боясь гипотетического обмана, разрываешь с ним отношения. |