— Мать честная! — воскликнул он и позвал: — Девчонки! Быстро все сюда!

«Девчонки», а именно Сима, Татьяна Ильинична, обе бабушки и примкнувший к ним дед-адвокат, высыпали в прихожую и замерли в немом восхищении. На пороге стоял незнакомый парень в фирменной одежде и держал в руках огромный, изумительной красоты букет, вернее, даже не букет, а причудливую композицию, в центре которой сидел смешной ушастый заяц и держал в лапах маленький конвертик.

— Вас приветствует салон цветов «Леди Флер», — торжественно провозгласил посыльный. — Букет для Серафимы Строговой! Распишитесь, пожалуйста.

— Я и цветов-то таких никогда не видывала. Какая красота! — восторгалась Татьяна Ильинична. — Ну-ка признавайся, кто тебе прислал эдакое чудо?

— Понятия не имею, — постаралась сохранить спокойствие Сима. — Может, профсоюз работников милиции?..

— Ой, темнишь, девка, — лукаво погрозил пальцем дед. — А мы сейчас проведем собственное расследование… — И он вытащил из заячьих лап конвертик.

Внутри оказалась белая карточка с телефонным номером.

— Чей это телефон? — хором спросили родственники.

Сима пожала плечами и даже руки в стороны развела, выражая высшую степень недоумения.

— Ну так позвони! — подсказала мама. — Глупая ты курица! Неужели тебе не интересно?! — И поскольку Сима не двинулась с места, подала ей трубку.

— Нет, нет, нет! — решительно воспротивилась та. — Сейчас я звонить никому не буду! Я потом позвоню… без свидетелей.

Конечно, она знала, кто прислал этот необыкновенный букет, и рада была несказанно неожиданно подаренной возможности сделать первый шаг. И все-таки несколько дней собиралась с духом, прежде чем набрать номер.

— Алло, — ответил женский голос. — Алло! Говорите! Я вас не слышу! Вовчик, может быть, это тебя?

И Сима повесила трубку. Она же не знала, что это была Володина мама. Ирина Львовна говорила, что он живет один, отдельно от родителей…

А осень стояла тихая, солнечная, и на душе было светло и немного грустно. Потом зарядили дожди, задули ветры, сорвали с черных веток последние листья, под ногами развезло. Сима захандрила, заметалась, кидаясь из крайности в крайность: то жалела себя, отчаянно, до слез, то зло насмехалась — «моя дорога к счастью вымощена граблями», то ненавидела всех и вся.

Именно в такой момент и появился Протасов. Рабочий день закончился. Сима шагнула под мелкий противный дождь, замешкалась, доставая зонт, и увидела, как из припаркованной у обочины машины выходит Володя. Она растерялась, замерла на мгновение и вдруг метнулась обратно в дверь, чуть не сбив с ног выходившего на улицу коллегу.

Володя опустил цветы в урну, сел за руль и уехал…

* * *

В начале декабря Симе позвонили из Следственного управления ФСБ и предложили приехать и уточнить кое-какие детали, связанные с происшествием в сочинском парке. Она удивилась столь запоздалому интересу, но в назначенный час сидела напротив молодого черноволосого мужчины с большим породистым носом и внимательными голубыми глазами за толстыми стеклами очков.

— Ну-с, Серафима Михайловна, давайте знакомиться. Зовут меня Марк Борисович Брагилевский. С вашего позволения задам вам несколько вопросов.

— Да я, собственно, рассказала уже все, что знала, еще там, в Сочи. Меня расспрашивал ваш следователь… Харитонов, кажется, его фамилия.

— С тех пор открылись некоторые новые обстоятельства.