8. Он был высокий и белокурый, с черными глазами; у него было лицо аскета.

9. Его короткая, золотая борода была тщательно подстрижена, а на ввалившихся щеках играл румянец.

1. Был тут и хилый священник в серой рясе и с золотым крестом.

2. Его атласные волосы, белые как снег, были расчесаны; он разглаживал седую бороду.

3. Он больше слушал, чем говорил, но умные синие глаза обводили присутствующих… И всякий почтил про себя это старое молчание.

1. Еще не начинали общей беседы, но уже улицы пустели и фонари зажигались один за другим.

2. Заря пробивала тяжелое облако, которое сверкало в пробитых местах. Заря стояла всю ночь эти дни над Москвой, словно благая весть о лучших днях.

3. Завтра был Троицын день, и его прославляла красивая зорька, прожигая дымное облачко, посылая правым и виновным свое розовое благословение.

1. В открытое окно рвался ветерок, донося запах белой сирени.

2. Вспоминал Дрожжиковский белую сирень, как забвение болезней и печалей.

3. Он начинал свою речь среди гробового внимания присутствующих.

4. Он заговорил прерывистым голосом, часто останавливаясь, чтобы закруглять фразы.

5. Потом он уже редко останавливался, и фразы вылетали из уст его словно выточенные из слоновой кости.

6. Молчал старый священник в серой рясе, склонив белую как лунь голову, прикрыв чело и глаза рукой.

7. На него падал красноватый свет лампы. Черная тень от руки затенила бледное чело.

8. Развалились на стульях, а хозяин на цыпочках подходил то к одному, то к другому, предлагая чаю.

9. Тут же сидел поклонник петербургского мистика, колупая угреватое лицо свое.

10. Поповский приютился у печки и еще до начала сообщения заблаговременно скривил свой рот.

11. В открытое окно рвался ветерок, донося запах сиреней.

12. Вспоминал Дрожжиковский белую сирень. Говорил о забвении болезней и печалей.

1. Огромный синий купол закрыл собою закат; его края рдели и сверкали; его тень пала на Москву.

2. А Дрожжиковский упомянул о потоке времени, и, казалось, глаза его видели туманную Вечность.

3. Он воскрешал угасших великанов; он связывал их мысли; он видел движение этой мысли, указывая на повороты ее.

4. И всем казалось, что они сидят на утлом суденышке среди рева свинцовых волн, а Дрожжиковский их опытный кормчий.

5. Он говорил о залпах ракет и фейерверке мыслей и грез; он спрашивал только: «Где теперь эти ракеты?»

6. Он сравнивал мысли философов и поэтов с растаявшей пеной изумрудного моря; он спрашивал у присутствующих: «Где она?»

7. И молчал священник в серой рясе, склонив белую голову, прикрыв бледное чело и ясные очи дрожащей рукой.

1. Зарница мигнула из синего купола, закрывшего закат. На лица слушающих падали тени, преображая лица, выдвигая складки грусти и меланхолии.

2. Но это только казалось от падающих теней; а на самом деле лица их ничего не выражали; все они были довольны собой и Дрожжиковским.

3. Хотя сам Дрожжиковский не был доволен ни собой, ни умственным движением XIX столетия.

4. Он сравнивал его с мерцанием болотных огоньков: он спрашивал, стуча по столу: «Где они?»

5. А ему кивали белые сирени из окна знакомыми сердцу взмахами; это было цветочное забвение.

6. Синий купол сползал с зорьки. Из-под купола смеялась зорька задушевным, ребяческим смехом.

7. Дрожжиковский стучал по столу, а в глазах Дрожжиковского отражалась розовая зорька… И казался Дрожжиковский большим, добрым ребенком.

1.